— Сам, выходит, знаешь, что заслуживаешь пули?
— Что я знаю, то мое…
— А если я скажу, что пули тебе мало?
Не дождавшись ответа, незнакомец шагнул вперед и крепко схватил Грицюка за предплечья. Наклонившись к самому его лицу, он злобно прошептал:
— Кабы моя воля, душу бы из тебя вынул, сволочь продажная. Только есть приказ руководства до поры до времени не трогать тебя, если наказу покоришься! Так вот, слушай: велено тебе затаиться, входить в доверие. А про то, чем искупишь предательство свое черное перед ненькой Украиной, особое распоряжение будет. И помни: попробуешь ослушаться, ни дочь, ни жену твою не пощадим, весь колхоз огнем пустим! И так сделаем, что комар носа не подточит. На тебя же первое подозрение в поджоге падет. Ну, а про дочку и жену никто и не догадается, с чего это они слабнуть начали — мало ли болезней людей косит…
Грицюк почувствовал, как холодеет его сердце и земля уходит из-под ног. Вот сейчас, сейчас он сорвется в черную, бездонную пропасть и потащит за собой Варвару, Зину, всех близких людей. А он-то поверил, что вырвался из западни, что снова может стать человеком! И снова, как это было уже раз в лесу, чувство обиды и ненависти пронизало все его существо и вывело из состояния столбняка. Нет, на этот раз бандиты его не поймают! На этот раз он сам сведет с ними счеты за свою изломанную жизнь. Внезапно рванувшись, он бросился на незнакомца, сбил его с ног, навалился на него всем корпусом. Два тела сплелись на земле в молчаливой смертельной схватке.
Встревоженная долгим отсутствием мужа, Варвара не выдержала и, накинув стеганку и платок, вышла на крыльцо. Нет, шагов Федора не было слышно, а в темени ночи ничего не разглядеть! Может, сегодня какое собрание? Нет, будто не объявляли… Побежать разве к Качинским? Как-то было такое, что Федор зашел к ним с работы и засиделся.
Все еще не зная, на что решиться, Варвара спустилась с крыльца и остановилась у калитки. И вдруг слабый стон донесся до ее слуха. Вскрикнув, она рванула щеколду, выбежала на улицу и чуть не упала, споткнувшись обо что-то мягкое. Лишь смутно запомнилось ей, как упала она на колени и приподняла бессильно свисавшую в ее руках голову мужа.
— Федя, да что же это с тобой, Федя! — трясла она плечи мужа, объятая отчаянием и ужасом. Очнувшись, Федор Грицюк снова застонал.
— Беги, Варя… кличь людей. От врагов наших этот гад пришел… Живой еще, наверное… Там, где тропка заворачивает, остался. Скажи, что колхоз грозился спалить…
Только теперь Варвара почувствовала, что ее руки, поддерживающие голову мужа, стали мокрыми и липкими.
Дико вскрикнув, женщина заголосила.
В хатах захлопали двери.
