сознание, он скончался в больнице.
При осмотре вещей Федора Савчука был обнаружен финский нож с едва заметными следами запекшейся крови. Анализ показал, что это человеческая кровь и группа ее такая же, как у Невроды.
При допросе арестованных — Степана Савчука, Любови Савчук и Карпа Вугляра — ни я, ни Савин же присутствовали. Оба мы в тот же день выехали домой.
Только много позже я узнал небезынтересные подробности этого дела.
Оказавшись по окончании войны в лагере для перемещенных лиц, Степан Савчук был завербован одной из иностранных разведок и, после соответствующей подготовки, переброшен на территорию Советского Союза для выполнения шпионского задания. Однако родная земля словно мстила своему изменнику. Спустившись на парашюте в глухом лесу, Савчук едва не погиб в топком болоте. Чудом удалось ему спастись, однако, выбираясь из трясины, он растерял все свое снаряжение. Рация утонула в болоте, и он лишился возможности установить нужные связи. В каждом шорохе, в каждом треске сухой ветки ему чудилось преследование. Животный ужас гнал его, словно дикого зверя, в самые глухие дебри. Вскоре он понял, что у него осталось только три выхода: проглотить зашитую в воротнике ампулу, явиться с повинной или незаметно пробраться домой. Страх перед смертью и ответственностью заставили его отбросить два первых способа избавиться от мучений…
Более месяца скрывался Степан Савчук на чердаке, в доме тестя, и начал уже приходить в себя после всего пережитого, как вдруг поздней ночью в хату деда Карпа постучался отец Степана — бежавший из заключения Федор Савчук.
Ради дочери дед Карпо терпел присутствие зятя, но совсем не был склонен рисковать из-за свата.
— Вот что, Федор, — заявил он решительно, — день-два пересидеть можешь, а там — не обессудь, ищи себе другой схованки. Да и тебе, Степан, пора думать, что делать. Не век же на чердаке сидеть! Рано или поздно, а люди приметят. И тебе тогда конец, и мне отвечать придется.
В ожидании счастливой случайности, которая даст им возможность раздобыть «чистые» документы, Савчуки переселились в лес.
Недолго, однако, жили они в относительном мире и согласии. Каждый из них считал другого помехой на пути к своему спасению. Стычки и ссоры возникали между ними все чаще и скоро переросли в открытую вражду. Особенно возненавидел отца сын. Трусливый по характеру, он все с большей подозрительностью относился к ночным вылазкам отца, догадываясь, что случаи внезапных пожаров, порчи семенного материала, падежа скота в окрестных колхозах, о которых рассказывала во время свиданий жена, — дело рук Федора Савчука. Не о колхозном добре, конечно, болел душой Степан. Он боялся, что своим неосторожным поведением отец погубит их обоих. Особенно опасался он, что Федор Савчук сведет наконец свои давние счеты с Невродой: а ведь Боровое было основной базой снабжения, единственное место, в котором они могли рассчитывать на помощь. И Степан потребовал от отца, чтобы тот до поры до времени не трогал Невроду. Федор Савчук дал сыну слово.
Порешив как можно скорее, до наступления холодов, разойтись в разные стороны, Савчуки усиленно начали готовиться к осуществлению задуманного плана. Все чаще навещала в лесу мужа и свекра Любка, готовя их в дальнюю дорогу. Это и привлекло внимание Невроды. В горячке сборов Любка утратила всю осторожность и вдруг заметила, что председатель колхоза стал чересчур часто встречаться на ее пути.
— Следит он за мной… Ох, чует мое сердце, следит! — поделилась своими страхами Любка.
Она ушла, а Савчуки порешили: немедленно убрать Невроду с пути. Теперь и Степан соглашался, что действовать нужно быстро, пока председатель не забил тревогу.
