Замолчал, дошло. Продолжаю:
— Если кому что не нужно, приносите, возьму для ремонта другим законникам. Что найду для ремонта сам — сообщу через старшин. Все, законники, прием окончен.
Списки, инструмент отправляю в сумку. Черт, как я забодался!
После ужина пошел к своим. Солдат запивает бисквит чаем, парни Кэпа стоят на страже снаружи, я довожу обстановку.
— Так вот, Кэп, пора сказать, чего ты хочешь достичь. Сам видишь: даже если поднимешь работников и уничтожишь Кента с законниками, ни к чему хорошему это не приведет.
Кэп вздыхает, думает.
— Я, как и все здесь, хочу на волю. Но выхода нет.
Рисует на бумаге чертеж.
— Вот стена с нашей стороны. За ней система заграждений, еще одна стена. Через равные промежутки стоят автоматически стреляющие установки, приблизишься на сто ярдов — ты труп. Днем, ночью — без разницы. Стена окружает свалку со всех сторон, ворота одни — здесь.
— Подкоп?
— Копающие всегда засекаются, прилетает беспилотник, сбрасывает зажигательную смесь. Погибают все, подкоп осыпается.
— Зацепиться за мусоровоз?
— Пробовали. И за обычный, и за те машины, что привозят новеньких. Со стены сбрасывают тела беглецов, Кент отправляет законников тащить в карьер трупы.
— Тогда какие планы, Кэп?
— Я хотел поднять народ, порешить законников. Но то, что рассказал ты, и данные, собранные Хотом… А жить, как сейчас, не хочу.
— Не будет нормы — лягут в карьер все. Сколько на свалке тех, кто это понимает? Сколько из них добровольно пойдет работать? Как заставить остальных? Ведь их будет большинство?
— Сержант, я понимаю. Думать надо. Спасибо, что все рассказал.
Лежа в постели, я искал ответ: какое будущее здесь у меня? У Солдата? Неужели это тупик?
Так и не найдя, заснул.
День начался тучками на небе и шикарным бланшем на роже Крыса. Гаденыш оставался ночевать у законников, где-то спрятался во время уборки и отсутствовал на работах для кухни. А сейчас стоит с молчащим приемником в руке и наглой гримасой на кривой роже. Скажите, друзья, почему я не удивлен?
— Слышь, Зомбак, мля, хули твоя хреновина не фурычит?
— Спроси у сэра Кента.
— Че?
— Тебе, ушлепок, дали рабочую вещь. Ты ее угробил и набрался наглости права качать. Ты что, думаешь, я кинусь ее ремонтировать?
— Тебе, в натуре, базарят…
— Базарят, в натуре, тебе. Я хожу под сэром Кентом, ты мне не указ. Сам сломал, как и все, в чем ручками кривыми ковырялся, сам и ремонтируй. Ты же тех. Свободен.
Мразина аж побелел от ненависти. Порывался броситься в драку, но страх пересилил (видел, гад, мои упражнения). Резко развернулся и ушел.
— По-моему, уважаемые шныри, Крыс завтрак с нами не разделит.
— Тех, он же сейчас Лому нажалуется. Это очень опасно.
Выкладываю на стол дубинку:
— На крайний случай. Хотя лучше предупредить Борова.
Ложка срывается из-за стола:
— Я мигом!
— Тех, убери дубинку. Если ударишь законника — тебя убьют. Это закон.
— Да? Печально.
На улице меня перехватывает взбешенный Лом. Впрочем, не все так плохо: вон спешит Боров с двумя законниками.
— Обурел, дохлятина?! Мля, ща урою, тварь!
Сохраняя бесстрастное (стертое) выражение лица:
— Старшина Лом, за что ты хочешь меня убить?
— Ты че, дохлятина?!
Тычок дубинкой. Черт, больно.
— Ты кому фуфло втираешь?!
Еще тычок. Щелк! Боров отбивает дубинку Лома, сильной рукой отбрасывает меня себе за спину. Просто влипаю в Рыбу.
— Охренел, Лом?! Беспредел гонишь, отморозок?!
— Хавальник завали!
— Ты кому хавальник заваливаешь, урод?!
— Стоять! Заткнулись оба!
Кент, как всегда: внезапно и вовремя.
— Ко мне в кабинет! Тех тоже!
— Да, сэр Кент.
Сижу в приемной, один. Тень в кабинете Кента. А за дверью зажигают не по-детски. Стихло. Выглядывает хмурый Боров, зовет:
— Тех, почему ты отказался выполнять указание старшины Лома?
— Я не отказывался, сэр Кент.
— Че, мля?!
— Тихо!
— Сэр Кент, старшина Лом сегодня никаких указаний не давал.
— А радио, дохлятина?
— А что, это ты, старшина Лом, приходил с радио? Со сломанным радио приходил шнырь Крыс.
— Он, мля, базарил тебе, что надо чинить?
— Я, старшина Лом, хожу под сэром Кентом. Шнырь Крыс мне не указ. И откуда мне знать, что его послал ты, старшина?
— Ты че, дебил?
— Я стертый, старшина Лом.
Боров начинает ржать.
— Тихо! Шнырь Тех, тебе Крыс говорил, что он от Лома?
— Нет, сэр Кент.
— Старшина Лом говорил тебе, в чем твоя вина?
— Нет. Он сказал, что собирается меня убить. За что — не уточнял.
— Подписываюсь, так и было.
— Помолчи, Боров. Лом, шнырь говорит правду?
— Он дурку гонит.
— Он стертый, Лом. Так правду или нет?
— Не знаю. Крыс должен был сказать.
— Кто может подтвердить твои слова, Тех?
— Любой шнырь. Мы как раз завтракали.
— Тень, приведи Крыса и Плотника.
Сидим, ждем. Я изображаю робота, повеселевший Боров барабанит пальцами по столу.
Входит Крыс с приемником. Что это он такой радостный? А вот Плотнику явно не по себе.
— Плотник, Крыс приходил утром с неисправным радио?
— Да, сэр Кент.
— Подумай и хорошо вспомни: он говорил, что пришел от старшины Лома?
