– Знаю. Пока сойдёт и такое объяснение, а дальше видно будет. Словом, не говорите, пожалуйста, даже Флёр.
– Скажу я или нет. Флёр всё равно узнает! От неё не скроешь. Клер завела себе молодого человека?
– Что вы, тётя?
И Динни извлекла из чемодана коричневый халат, вспоминая, с каким выражением лица молодой человек сказал им: 'До свиданья!'
– На пароходе? – усомнилась тётя.
Динни переменила тему:
– Дядя Лоренс сейчас очень увлекается политикой?
– Да. Это так тягостно. Что хочешь приедается, если о нём вечно разговаривать. А у вас надёжный кандидат? Как Майкл?
– Он в наших краях человек новый, но, видимо, пройдёт.
– Женат?
– Нет.
Леди Монт склонила голову набок, прищурила глаза и пристально взглянула на племянницу.
Динни вынула из чемодана последнюю вещь – пузырёк с жаропонижающим:
– Вот уж не по-английски, тётя!
– От груди. Его сунула мне Делия. Я болела грудью. Давно. Ты лично говорила с вашим кандидатом?
– Да.
– Сколько ему лет?
– По-моему, под сорок.
– Чем он занимается?
– Он королевский адвокат.
– Фамилия?
– Дорнфорд.
– Я что-то слышала про Дорнфордов, когда была девушкой. Но где? А, вспомнила – в Альхесирасе. Он командовал полком в Гибралтаре.
– Наверно, всё-таки не он, а его отец?
– В таком случае, у него ничего нет.
– Он живёт тем, что зарабатывает в суде.
– Когда тебе меньше сорока, там много не заработаешь.
– Не знаю, он не жаловался.
– Энергичный?
– Очень.
– Блондин?
– Скорее шатен. Он выдвинулся как адвокат именно в этом году. Затопить камин сейчас, тётя, или когда вы будете переодеваться к обеду?
– Потом. Сначала сходим к малышу.
– Хорошо. Его, должно быть, уже принесли с прогулки. Ваша ванная внизу, под лестницей. Я подожду вас в детской.
Под детскую была отведена та же низкая комната со стрельчатыми окнами, где и Динни и сама тётя Эм получили первое представление о неразрешимой головоломке, именуемой жизнью. Теперь там обучался ходить малыш. В кого он пойдёт, когда станет постарше, – в Черрелов или Тесбери, – было ещё неясно. Няня, тётка и бабка образовали вокруг него треугольник, чтобы он мог поочерёдно падать в их восхищённо распростёртые объятия.
– Он не гулит, – заметила Динни.
– Он гулит по утрам, мисс.
– Падает! – воскликнула леди Монт.
– Не плачь, маленький!
– Он никогда не плачет, мисс.
– Весь в Джин. Мы с Клер до семи лет любили пореветь.
– Я ревела до пятнадцати, а после сорока пяти начала снова, – объявила леди Монт. – А вы, няня?
– Некогда было, миледи: у нас большая семья.
– У няни была замечательная мать. Их пять сестёр – все чистое золото.
