Вечером Олег-Муромец докладывал командирам о результатах переговоров. Выслушав шквал нелестных оценок в адрес князя, где жадность соседствовала с зазнайством, Мышкин подвел итог.
– В прошлом году мы приходили воевать ливонские земли, и ушли с добычей. В этом
году мы опять получили неплохую добычу. Хотел я всех вас пригласить на следующий
год воевать здесь за полоцкого князя. Но приходит псковский князь, и говорит «Откройте мне ворота Риги, я буду резать вашу курицу, которая несет вам золотые яйца». Утром я сказал вам, война завершена. Мы не воюем. Псковский князь должен сам победить рыцарей. Я сегодня их отпускаю за выкуп.
Утром триста рыцарей в сопровождении двух тысяч всадников разбили псковский полк. Захватили обоз. До вечера в плен попали больше двух тысяч псковских воинов. Князь Владимир Мстиславич успел сбежать. Оба новгородских полка, еще ночью, перекочевали в расположение своих земляков под командой Мышкина. В обед, их командиры уже пили пиво в компании с Олегом-Муромцем. И не хотели верить, что война закончена.
– Есть у меня одна задумка. Завтра и проверим, – обнадежил их Олег.
Но завтра у него были другие дела, с инспекцией приехала несравненная и добрейшая Светлана.
Глава 30. Морской круиз.
Формально, Светлана привезла пять сотен зеленой молодежи и три сотни профессиональных лучников, навербованных Коробовым для Мышкина.
Широкий поток денег товаров, скота и рабов-ремесленников прилился в Карачев из Полоцка. Никита отправлял домой самое лучшее. Город опять стал торговать, купцы
пошли караван за караваном. Коробов торговал, но не забывал вербовать охранников. С исторической родины Олега-Муромца, муромского княжества, пришли триста лучников, любителей риска и добычи. Вернее, добычи и риска. Прослышали про подвиги земляка и захотели присоединиться. Походить в походы, пограбить богатых иноземцев. С их прибытием дружина Карачева перевалила за полторы тысячи, и Коробов решил направить молодежь на учебу. И, заодно, избавиться от присутствия беспокойного муромского пополнения.
Олег, сердечно обнявшись и облобызавшись со Светланой, сразу засобирался к датчанам, в Ревель. Срочные дела. Финансовые.
– Если финансовые, то подождешь с Никитой, пока я освобожусь. Потом все записи проверим. Дебит- кредит подведем. Дай мне пару минут с мужем поговорить, – окоротила Олега Светлана.
Ждать пришлось два часа. Никита принес бухгалтерские книги и заметно нервничал.
– Куда она лезет? Это наши дела. Две доли Мышкина, две твоих и по одной у меня и Коробка. Её там ни слуху, ни духу. Проверяльщица приехала.
– Что ты дергаешься? Полный бардак в документации? Давно говорил, найми бухгалтера.
– А отношения с полоцким князем? Полюбовные соглашения с Ригой? Ушкуйники, если узнают свою формальную долю, они нас до ниточки обдерут, – заскулил Никита.
– Я ни вооружение, ни снабжение, ни твои операции показать не могу. Они договором с князем и ушкуйниками не предусмотрены. Новгородцы всегда ходили в
поход без обозов, и ушкуйники должны были добывать себе продовольствие «зажигаем», то есть грабежом и насилием, а у нас интендантство. А твоя служба съела денег больше моей, – добавил Никита шпильку Олегу.
– Надо было вести две бухгалтерии, – нашел выход Олег.
– Я веду. Только вторая слишком сырая. Светка начнет придираться.
– Что за расходы такие спорные? Колись, Никита!
– Я тебе показывал. Расходы на лечение раненых, и выплаты семьям убитых.
– Погибших, – поправил Олег, – и всё?
– Нет. Махинации с рабами. Ты в прошлый раз заметил, что средняя стоимость одного раба упала вдвое.
– Я думал, что предложение рабов в Полоцке стало огромное, вот цены и упали, – вспомнил Олег.
– Нет. На самом деле, я с местными вождями столковался. У меня в лесу концлагерь. Местные жители деньги собирают, потом за треть цены свою родню выкупают.
– По документам, за полцены, – поправил Олег.
– За треть. Я из транспортных расходов часть денег беру. В Полоцк же рабов не везу.
– Сколько мы потеряли?
– Примерно гривну серебра с одного раба. Больше десяти тысяч рабов. Две тонны серебра. Десять процентов экономии, полоцкому князю налог не платить. Полторы тонны серебра чистыми.
– Как ты считаешь? Бухгалтер! – выругался Олег.
– Полоцкий князь берет налог с продаж. Наши затраты его не интересуют. Если бы я его не обманывал, он бы получал четвертую часть чистой прибыли.
– Твоя доля от этого похода тонн пять серебром. Внеси из своей доли полторы тонны. И перестань бояться Светку.
– Я банкрот. Все мои деньги в добыче. А полоцкий князь и ушкуйники хотят серебро. Продажа рабов, скота и добычи принесла в кассу одиннадцать тонн серебра.
Официально записано столько же, левая добыча ушла в Карачев. Контрибуция с Риги, еще три тонны серебра. Семьсот комплектов рыцарских доспехов, без малого, четырнадцать тонн серебра. Триста рыцарских лошадей, чуть более тонны. И, наконец, выкуп за пятьсот пленных рыцарей. Десять тонн серебра. Всего тридцать девять тонн серебра. Мы получили наличными четырнадцать тонн. Тонну серебра отдали полоцкому князю, и должны еще три тонны. На две тонны серебра ушкуйники
забрали себе оружия и безделушек. Пять тонн серебра новгородцы получили, за нами долг десять тонн. Тонну серебра мы с тобой потратили. У меня в наличии только половина требуемой суммы.
– Если датчане отдадут золото, сможем расплатиться с долгами, – успокоил Никиту Олег.
Светлана постоянно облизывалась, улыбалась, потягивалась, а потом внезапно рассказала старый пошлый анекдот. Мужчины сидели, как на иголках.
– Где договор на войну с Ливонским орденом? – спросила она Никиту.
– У нас только один, тот, что ты прочитала, – проблеял Никита.
– По этому договору Мышкин подрядился вернуть под власть полоцкого князя
следующие земли… Где ты видишь Ригу? Разбойничаете на свой страх и риск. Тогда зачем полоцкому князю долю отчислять. И с ушкуйниками договор другой нужен, – нахмурилась Светлана.
– Полоцкому князю можно перестать платить. Но как потом через его земли возвращаться, только с боем? – спросил Никита.
– С ушкуйниками сложнее. Каждая добыча пересчитывается совместно. Оценивается. Размер своей доли они записывают, – нахмурился Олег.
– Добыча пересчитывается в момент получения? – спросила Светлана.
– Датское золото еще не считали, и контрибуцию с Риги тоже. Но условия договоров ушкуйникам известны, обманывать их никто не будет. Ни я, ни Олег, – твердо заявил Никита.
