В штаб-квартире профсоюза Daewoo Motor вывесили портрет бывшего отца-учредителя с надписью WANTED (разыскивается (англ.)) и обещанием вознаграждения аж в 500 долларов тому, кто сообщит о местонахождении преступника. Под фотографией убеленного сединами Ким Ву Чуна красовался список навешенных на него злодеяний: взяточничество, воровство 20 миллиардов долларов из общественных фондов, отнятие жизни рабочих и паралич национальной экономики. Ни больше ни меньше.
Из этого вздора наиболее показательным является обвинение в умыкании 20 миллиардов долларов. В 2001 году корейские кредиторы обнаружили секретный Британский Финансовый Центр (БФЦ), который создатель Daewoo якобы открыл для отмывания капиталов и распределения взяток в мировом масштабе. Прокуратура также заявила о том, что из 20 миллиардов долларов, проходивших по счетам БФЦ, 2 миллиарда Ким Ву Чун пустил на собственные нужды. Однако расследование, проведенное враждебно настроенной Финансовой наблюдательной комиссией, показало, что все деньги на счетах БФЦ использовались исключительно на законные инвестиции и обслуживание международных долговых обязательств. Никаких следов финансовых злоупотреблений выявлено не было.
В результате многочисленных расследований Ким Ву Чун лишился ауры финансового злодея и постепенно превратился в заурядного политического изгнанника. Время от времени правительство Южной Кореи предпринимает вялые попытки сохранить лицо, отсылая запросы в Интерпол с просьбой… нет-нет, не арестовать Ким Ву Чуна, а всего лишь следить за его передвижениями. Интерпол с удовольствием поддерживает спектакль: в одном из своих пресс-релизов (апрель 2001 года) он обмолвился о существовании некоего постановления об аресте, выписанного на имя Ким Ву Чуна, однако за всеми подробностями отсылал на собственный веб-сайт. Стоит ли говорить, что на сайте почтенного сыскного агентства нет ни единого упоминания о беглом олигархе?
Между тем Ким Ву Чун свободно ездит по всему миру, используя свой корейский паспорт. В Китае и Вьетнаме его визиты неизменно проводятся по протоколу высокопоставленных правительственных гостей. 'Мысли о прошлом неизменно огорчают меня, - говорит Ким. - Поэтому я всячески пытаюсь избегать праздного времяпрепровождения'.
Сегодня Ким Ву Чун интенсивно работает над третьей книгой своих мемуаров, поддерживает форму на гольф-площадках и зарабатывает на пропитание в качестве советника французской инженерной фирмы.
Посмотрим теперь, как сложилась судьба Daewoo - любимого детища Ким Ву Чуна.
Правительство национализировало Daewoo в августе 1999 года не на пустом месте. Ровно за неделю до этого события между автомобильным подразделением группы компаний Ким Ву Чуна Daewoo Motor Company Ltd. и американским концерном General Motors Corporation (GM) был подписан протокол о намерениях по созданию возможного стратегического альянса. Осмелюсь предположить, что передача Daewoo в руки кризисных управляющих и - самое главное! - отстранение Ким Ву Чуна от власти служили единственной цели: облегчить поглощение корейского чаебола американским автогигантом. И вот почему.
Дело в том, что GM и Daewoo - старые знакомые. В 1972 году General Motors создала совместное предприятие с корейской компанией Shinjin Motor (50% на 50%), которое окрестили General Motors Korea. В 1978 году Daewoo Group скупил акции Shinjin Motor, став, тем самым, партнером General Motors по совместному предприятию. В 1982 году General Motors Korea был переименован в Daewoo Motor Company - показательный эпизод, демонстрирующий подчеркнуто национальную линию, проводимую Ким Ву Чуном в отношениях с иностранными партнерами. Еще через десять лет Ким Ву Чун буквально выдавил General Motors из совместного предприятия, выкупив 50-процентную долю американского автогиганта за полмиллиарда долларов. Решение было продиктовано амбициями Ким Ву Чуна по превращению Daewoo Motor в крупнейшего мирового производителя автомобилей. Очевидно, что General Motors подобная перспектива совершенно не прельщала: на протяжении 20 лет партнерства GM изо всех сил пытался свести роль своего корейского СА к скромному поставщику комплектующих. Не тут-то было.
Сначала Daewoo Motor выбил себе право на самостоятельное производство стильного Pontiac LeMans для американского рынка. В 1987 году корейская компания поставила в США 100 тысяч автомобилей, в 1988 - уже 278 тысяч. Такими темпами Ким Ву Чун мог легко потеснить General Motors на его собственной территории. Пытаясь закрепиться в Америке, Daewoo создала целый ряд совместных предприятий: с Caterpillar для производства автопогрузчиков, с Northern Telecom для изготовления телефонных аппаратов, с подразделением Sikorsky Aircraft (группа United Technologies) для производства вертолетов в Корее. General Motors с ужасом взирал на эту зловещую экспансию корейского монстра, судорожно прорабатывая возможные меры противостояния.
Как только Ким Ву Чун избавился от GM в Daewoo Motor, он тут же зарегистрировал дочернее предприятие Daewoo Motor America, развернул сеть автосалонов во всех штатах и принялся продавать свои перспективные малолитражные модели по невиданным в Америке ценам. Безусловно проигрывая поначалу американским производителям в качестве сборки, Daewoo Motor брал ценой и дизайном. В 1994 году Ким Ву Чун купил британскую IAD Design, которая сразила весь мир наповал уже первым концепт-каром для Daewoo: в основу Bucrane были положены, ни больше ни меньше, чертежи культовой ItalDesign, сделанные для купе Maserati.
Добавьте к этому покупку в 1997 году производителя стильных внедорожников Ssang Yong Motor, открытие десятков совместных предприятий по производству автомобилей в самых перспективных регионах мира, а также выход на уровень производительности в 1,6 миллиона машин в год накануне уничтожения компании, - и вы получите полноценную картину того трофея, который лег к ногам General Motors осенью 1999 года.
Однако самым загадочным в истории продажи Daewoo Motor GM представляется поведение корейских кредиторов погибшего чаебола, во главе которых стоял государственный Банк Развития (Korea Development Bank). После подписания протокола о намерениях General Motors выразил пожелание оформить сделку в теплой семейной обстановке без привлечения ненужных конкурентов, предложив за столь эксклюзивные права умопомрачительную сумму - порядка 6,2 миллиарда долларов. Для сравнения, в 1999 году Ford купил шведскую Volvo Cars, несоизмеримо более престижную и перспективную, чем Daewoo Motor, практически за те же деньги - 6,45 миллиарда.
Казалось, Банк Развития должен был прыгать от счастья и немедленно соглашаться. Однако этого не произошло. Кредиторы Daewoo каким-то непонятным образом посчитали, что 6 миллиардов - это мало, формально отказались от предложения GM и выставили Daewoo Motor на аукцион! Якобы в надежде на то, что кто-нибудь предложит больше. Слово 'якобы' - единственное, что приходит в голову, когда знаешь, чем вся история завершилась. Невозможно отделаться от ощущения, что разыгрывался грандиозный фарс, участники которого, внешне действующие в противоположных лагерях, своими прямыми поступками откровенно подыгрывали друг другу, приближая заранее спланированную развязку.
Начнем с того, что Корейский Банк Развития, не будь он государственной структурой, в первую голову
