Идею Макса Грундига об общеевропейской отраслевой интеграции не поддержал никто: ни французский Thomson, ни голландский Philips, ни соотечественники ITT и Telefunken. Конкуренты ставили вопросы сиюминутной выгоды несоизмеримо выше перспектив стратегического выживания. Самой анекдотичной оказалась реакция на предложение Макса Грундига концерна Bosch: вместо стратегической интеграции ребята предложили «Грундигу» выкупить у них собственный загибающийся Blaupunkt!
Макс Грундиг отреагировал в своей типичной неполиткорректной манере: «Они думают, я стану вытаскивать из погреба их вонючие трупы, пока они будут стоять в сторонке и зажимать нос!» И то верно - в начале 80-х «Грундигу» никак не подобало переминаться с ноги на ногу в позе просителя: за плечами - 27 миллионов выпущенных радиоприемников, 11 миллионов черно-белых и 12 миллионов цветных телевизоров, 16 миллионов магнитофонов, 2 миллиона видеомагнитофонов! 40 тысяч рабочих мест. 40 миллиардов марок суммарного оборота. Самое главное - кредиты, выданные на 11 миллиардов марок, социальное страхование - 4,4 миллиарда марок, прямые инвестиции - 1,7 миллиарда марок.
Сегодня легендарные телевизоры «Грундиг» выпускают турецкие рабочие. На турецких заводах. В мире «одноразовых» вещей цена значит больше, чем качество и высокий стиль.
В 1984 году случается неожиданное: 76-летний Макс Грундиг окидывает гордым взглядом свою фантастическую империю и… продает ее «Филипсу»! На первый взгляд, непонятно, чего больше в этом поступке: корпоративной трагедии или индивидуального триумфа. То, что с уходом Макса Грундига компания лишается самого главного - неповторимости своего духа - очевидно. Однако условия сделки буквально потрясают - «Филипс»:
· осуществляет единовременный перевод 6% собственных акций (на сумму 600 миллионов марок) на счет семейного фонда Грундигов;
· в течение 20 лет (!) выплачивает тому же фонду дивиденды в размере 45 миллионов марок ежегодно (!), причем независимо оттого, демонстрирует ли компания в текущем году прибыль или убыток;
· после всех перечисленных выплат обязуется произвести заключительный платеж на сумму 540 миллионов марок.
12 декабря 1989 года Макс Грундиг скончался, и управление семейным фондом перешло в руки его третьей супруги Шанталь, прозванной членами производственного совета «Грундига» «ледяной вдовой» за ее категорическое нежелание вкладывать даже пфенниг в бывшее корпоративное детище супруга. Молодую Шанталь [151] можно понять - ее девиз по отношению к «Грундигу» оправданно реалистичен: «Продано - значит, продано!» Сегодня состояние Шанталь составляет 2,8 миллиарда марок, она ведет уединенный образ жизни, лишь изредка всплывая в сообщениях светской хроники, например после продажи Эдуарду Шеварднадзе своей роскошной виллы в Аннаберге.
Итак, «Грундиг» достался «Филипс». В свое время голландцы не услышали мобилизационного призыва Макса к общеевропейской интеграции, и теперь им представилась возможность продемонстрировать преимущества самостоятельного плавания. Плавание это продолжалось 13 лет и закончилось безоговорочной катастрофой. Когда в 1997 году «Филипс» передавал «Грундиг» на поруки консорциуму баварских банков и фирме «Катрайн», крупнейшему в мире производителю антенн, все показатели некогда образцовой компании находились в красной зоне: многомиллионные убытки, парализующие долги, неподъемные социальные программы и невыполнимые пенсионные обязательства. Очередное перераспределение собственности происходило на фоне закрытия одного за другим производственных мощностей «Грундиг», увольнения сотен и тысяч высококвалифицированных специалистов и утраты лидирующего положения по всем позициям на родном европейском рынке под натиском азиатских конкурентов.
Ограбить горящий дом.
Когда государство раздирается на куски внутренними конфликтами, когда эпидемии и голод опустошают население, когда коррупция и преступность становятся нетерпимыми, тогда невозможно справиться с внешней угрозой. Пришло время наносить удар.
Заключительную главу истории «Грундиг» можно смело излагать скороговоркой, поскольку в ней не осталось ни малейшего признака жизни. После того, как «Филипс» трижды перекрестился, избавившись от мучительных обязательств перед обреченной компанией, «Грундиг» на некоторое время попал в руки доктора-романтика Антона Катрайна, который почему-то слепо верил в возрождение «послевоенной германской легенды» и к ноябрю 2000 года аккумулировал 89% акций «Грундига». Все же полагаю, что романтизм здесь ни при чем: скорее всего, фирма «Картайн» надеялась выгодно перепродать торговую марку «Грундига», которую оценивала в полтора миллиарда марок.
К большому сожалению, все меры по санации «Грундига» закончились неудачей: единственным результатом переноса телевизионного производства из Германии в Австрию и сокращения числа сотрудников до пяти тысяч стало «снижение» убытков до уровня 150 миллионов евро (по итогам 2001 года). После этого «Грундиг» пошел по рукам: производство автомобильных радиоприемников выкупил Fujitsu, спутниковое оборудование перехватил Thomson, подразделение бытовой электроники (Grundig Home InterMedia System, HIS) поделили британский дилер Alba plc. и турецкий проводник китайской парадигмы Beko.
Сегодня легендарные телевизоры марки «Грундиг» выпускают турецкие рабочие на своих турецких заводах. Не удивительно, что главная забота руководства Grundig HIS - развеять сомнения потенциального потребителя в преемственности легендарного качества продукции «послевоенной немецкой легенды». «Мы провели специальное обучение работников нашего производства у Beko и могу сказать, что система контроля качества полностью соответствует немецким стандартам. Поэтому любой продукт, выходящий сегодня под маркой «Грундиг», - это гарантированная real thing, реальная вещь», - успокаивает Хуберт Рот, руководитель турецко-британских наследников Макса Грундига.
Самое интересное, что волнения Хуберта Рота напрасны! Даже не потому, что между «реальной вещью» и телевизором, который безотказно работает десятилетиями, существует большая разница. Дело в другом.
Господин Рот может спать спокойно: современному массовому потребителю совершенно безразлично, уступают или нет турецкие «грюндики» своим немецким предшественникам.В восьмидесятые годы у Макса Грундига был теоретический шанс выжить и без общеевропейской интеграции: попытаться реструктурировать компанию и занять нишу производителя товаров эксклюзивного качества. Легендарный
