беспорядки, во время которых в одной только столице погибло более 500 человек.
Результаты самозащиты Индонезии в неолиберальном стиле: сокращение ВНП на 13,5% и падение рупии с двух тысяч за доллар накануне операции по удушению до 18 тысяч в 1998 году.
Лишь двум странам удалось успешно противостоять атаке конкистадоров — Гонконгу и Южной Корее. 1 июля 1997 года Гонконг получил формальную независимость от Царицы Морей и перешел под юрисдикцию Китая. К этому событию были приурочены вялые провокации на тему: «Ах, что же теперь будет? Пора изымать капиталы!» Однако все они мгновенно пожухли в раскатах смеха знающих людей, размеры банковских счетов которых начинаются от миллиарда долларов.
Атака на гонконгский доллар произошла с неприличным опозданием — в октябре месяце. Уже сами сроки говорят о фиктивном характере операции, которая была откровенно отвлекающим маневром. На подавление диверсии власти бессмертного британского финансового бастиона затратили несчастный 1 миллиард долларов, после чего «валютные террористы», не нарушая стройного боевого порядка, дружно ретировались, оставив привязку гонконгского доллара к американскому в почтительной неприкосновенности: 7,8 к одному. Впрочем, даже без конспирологической компоненты было понятно, что в Гонконге соросово- робертсоновской шантрапе ловить нечего: как-никак 80 миллиардов долларов валютных резервов!
Южная Корея выжила исключительно благодаря здоровой макроструктуре национальной экономики, заточенной не на финансовые спекуляции, а на полезное производство4, гарантирующее рано или поздно приток спасительных капиталов. За подробностями борьбы Дядюшки Сэма с корейскими чаеболами отсылаю читателей к нашему эссе «Запах несвежего чизбургера» (№ 19 (55), 2004), здесь же ограничусь экспрессивной кодой: на какие только ухищрения не шли МВФ со Всемирным банком, вынуждая Корею пустить с молотка национальные промышленные и банковские активы — и вон (валюту) обвалили (с 1 000 до 1 700 за доллар), и сотни компаний обанкротили, и биржу опустошили, и навязали кабальные условия через цианид своего SAP’a5! Ан нет — ничего не вышло, все обломилось, даже больше: каким-то невероятным усилием национальной воли корейцы сумели не только преодолеть страшные последствия кризиса, но и утроить национальный доход на душу населения в период с 1997-го по 2006 годы!
Что же это было?
За недостатком времени и журнального пространства мы вынуждены отказаться от последовательной «подводки» к правильным выводам и ограничиться прямым ознакомлением с нашей гипотезой. Читатель, соответственно, волен либо соглашаться с предложенным ему вариантом, либо вырабатывать самостоятельную концепцию. В любом случае, занимать какую-то позицию необходимо — с учетом исторических параллелей, которые нам как бы невзначай подбрасывают.
Начнем с ложных следов. Таковых два. Первый усматривает в атаке международных валютных спекулянтов (Сороса, Робертсона и др.) месть странам АСЕАН за то, что на майской конференции страны- участницы альянса приняли единодушное решение о включении в свои ряды Бирмы (наряду с Лаосом и Камбоджей, к которым у Запада на тот момент не было никаких претензий) вопреки энергичному противоборству со стороны США и их европейских союзников. Америка, якобы, расценила непослушание Азиатских тигров чуть ли не как плевок в душу и натравила на них Сороса, чей Институт открытого общества (Open Society Institute) давно и безуспешно вкачивал миллионы долларов в борьбу с «бирманской военной хунтой, попирающей права человека и гражданские свободы».
Бирманскую версию подхватил и широко популяризировал харизматичный премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад, обвинив «мировую клику еврейских банкиров» в уничтожении национальной экономики и наградив Сороса пожизненным статусом персоны нон-грата.
Не вдаваясь в подробности, выделю лишь одно обстоятельство. Военная хунта в Бирме находится у власти с 1962 года. Самый одиозный демарш — отмена результатов демократических выборов и усадка под домашний арест лидера оппозиции Аун Сан Сучи — случился за семь лет до описываемого нами азиатского кризиса. Мне лично сложно представить ситуацию, при которой конфликт, чья продолжительность исчисляется десятилетиями, становится причиной скоординированной атаки на национальные валюты соседних государств.
Второй ложный след дезавуируется даже проще бирманского: у Джорджа Сороса, Джулиана Робертсона и прочих «хеджеров» на подхвате никогда в жизни не достало бы средств для того, чтобы преодолеть сопротивление валютно-резервных запасов Азиатских тигров. Уж простите — не тот уровень! Национальные валюты стран АСЕАН удавливали игроки совершенно иного класса.
Чтобы назвать демиургов поименно, достаточно воспользоваться хорошо проверенной формулой — qui bono? Вот лишь начало списка организаций, поживившихся на валютной диверсии, в разы обесценившей национальные активы Азиатских тигров:
• BNP Paribas поглотила Peregrine, крупнейшую в Азии неяпонскую финансовую группу, разорившуюся из-за девальвации индонезийской рупии;
• Procter & Gamble приобрела в Корее Ssanyong Paper;
• General Motors съела за бесценок Daewoo Motor;
• Prudential Securities выкупила контрольный пакет Nava Finance & Securities;
• First Pacific наложила руку на филиппинского пивовара San Miguel;
• Citibank попытался проглотить First Bangkok City Bank (не получилось).
Можно не продолжать, ибо и так ясно: Тигров разрывали взрослые дяди, поднаняв на роль исполнителей сначала валютных спекулянтов (Сороса со товарищи, которым ссужали под немыслимое пятипроцентное «плечо» в прямом смысле слова безграничные капиталы), затем — МВФ и Всемирный банк, завершивших обесценивание азиатских активов с помощью кредитов SAP (см. соответствующую сноску).
RIP6
Остается последний вопрос: каким местом в историю азиатского кризиса 1997 года вписывается Россия? Очевидно, что не «иностранной задолженностью российских банков», которой обеспокоился господин Кудрин: размер наших валютно-долларовых резервов не оставляет сомнений — от любого незапланированного гоп-стопа Центробанк РФ сегодня откупится шустрее Гонконга.
Погодите-погодите… что там было сказано про резервы? Это не тот ли Стабилизационный фонд, что верой и правдой обслуживает… долговые обязательства Казначейства Соединенных Штатов Америки?!
Именно тот самый. Итак, раскрываем последнюю карту. Захват обесцененных активов Азиатских тигров в 1997 году был лишь тактической задачей, за которой таились совершенно иные — уходящие далеко в будущее стратегические разработки. Одна из таких разработок — создание в странах Третьего мира (Россия — не исключение!) беспрекословного убеждения в том, что единственной эффективной защитой от непрогнозируемых капризов финансового рынка являются огромные валютно-долларовые резервы. Что и не преминуло случиться с точностью швейцарского механизма!
Напуганные до смерти событиями 1997 года страны Юго-Восточной Азии, а вместе с ними — и Китай, и Южная Корея, и Япония, и Россия, и Бразилия, и Аргентина, и..., и.., и… — послушно ринулись копить банкноты с надписью In God We Trust, которые — разумеется! — не томили в кубышке, а сразу же реинвестировали в «самые надежные в мире финансовые инструменты» — T-Bills и T-Bonds! Обеспечивая тем самым неиссякаемое финансирование американской экономики. Причем, заметьте, — под мизерные проценты!
Такой вот утонченный экономический шедевр вышел из-под пера создателей азиатского кризиса
