бизнеса — и Fannie Mae, и Freddie Mac, и Lehman Brothers, и Merill Lynch, и AIG. Масштаб этой катастрофы ужаснул даже патологического оптимиста Креймера: «Ставка на постоянный ценовой рост недвижимости делалась всеми без исключения, причем с таким гигантским рычагом, что в исторической перспективе проблема обрела пропорции Армагеддона, невиданные даже во времена Великой Депрессии».
В создавшейся ситуации, по мнению Джеймса Креймера, временная национализация Fannie Mae и Freddie Mac обернулась подлинной манной небесной: «Сегодня дефолт по платежам демонстрируют уже кредитополучатели самых высоких категорий надежности. Это обстоятельство губит как эмитентов ипотечных облигаций и производных ценных бумаг, так и их держателей. Установление опеки над Фанни и Фредди государственным Казначейством полностью меняет ситуацию, поскольку в условиях, когда ипотечные обязательства превращаются в обязательства федерального правительства, с кредитополучателями можно достичь ЛЮБОЙ договоренности... Правительство может уменьшить размер ежемесячных ипотечных платежей или увеличить сроки кредитования, скажем, до 45 лет. Правительство может пойти на любые условия — лишь бы оставить вас жить в собственном доме и тем самым сохранить гарантии по ипотечным ценным бумагам. Проще говоря, у вас просто не будет повода отказываться от права выкупить заложенное имущество и уйти на все четыре стороны. Как следствие, произойдет ДРАМАТИЧЕСКОЕ сокращение числа домов, заложенных и выставленных на продажу банками. Произойдет драматическое сокращение долговых обязательств населения по ипотечным кредитам. С учетом невероятного 60-процентного уменьшения строительства новых домов за последние два года, новых законодательных стимулов для покупки собственного дома, а также радикального снижения заложенной недвижимости, можно смело ожидать прекращения падения цен на недвижимость в течение уже ближайшего года».
Что и говорить: картина вырисовывается красивая и оптимистическая. Стоит, однако, определить подлинный смысл изменения статуса Fannie Mae и Freddie Mac после установления над ними государственной опеки, как иллюзии рассеиваются.
Fannie Mae была создана в 1938 году на волне финансовой революции, которую Франклин Делано Рузвельт реализовывал в рамках т. н. Нового Договора с нацией. В ситуации предельно низкой платежеспособности населения коммерческие банки выдавали ипотечные кредиты только при условии предоставления им абсолютных гарантий. Таких гарантий ни у кого, разумеется, не было, поэтому ипотечное кредитование пребывало в зачаточном состоянии. Этими гарантиями и занялась Fannie Mae на первом этапе своего существования. Изначально Фанни являлась полноценным федеральным агентством и — как и полагается государственному ведомству в здоровой капиталистической экономике — вмешивалась в рыночные механизмы по минимуму, выступая исключительно в роли страховщика. Коммерческие банки, памятуя о весеннем разгроме 1933 года («банковские каникулы» и последовавший за ними Emergency Banking Act5) предпочитали не осложнять себе жизнь и верить Дяде Сэму на слово. Поэтому все сделали вид, что гарантии федерального правительства, выданные Fannie Mae, обладают той самой бронебойностью, которой только и недоставало для расцвета ипотеки.
Скоро деньги у коммерческих банков кончились, поэтому Фанни пришлось сделать следующий закономерный шаг: перейти от простых гарантий к выкупу ипотечных закладных. Теперь у банков, помимо гарантий федерального правительства, появились еще и оборотные средства, за счет которых они наращивали объемы ипотечного кредитования. Ситуация всех устраивала: рядовые граждане получили реальную возможность обзавестись собственным домом; коммерческие банки увеличивали прибыль благодаря дополнительной комиссии, которую им выплачивала Fannie Mae за агентурные услуги; и только Фанни — этот смутный призрак социалистической экономики — копила долговые обязательства общества, издержки по которым она время от времени перекрывала страховыми премиями.
Долго игра в одни ворота продолжаться не могла, поэтому Фанни уже в 50-е годы перешла к активной «переупаковке» (stripping) чужих долговых обязательств в собственные под видом процентных деривативов (interest rate swaps) и опционов на эти деривативы. Выглядело это так: Фанни собирала в пакеты выкупленные у коммерческих банков ипотечные закладные, более или менее подпадающие под единую категорию кредитного рейтинга, и затем задействовала их в роли обеспечения новых облигаций («стрипов», strips), которые еженедельно эмитировала и реализовывала на рынке.
Поскольку Фанни была государственным ведомством, ее стрипы пользовались таким же доверием, что и долговые обязательства правительства США, поэтому деньги Фанни доставались почти дармовые (под 2–3%). Выходил неплохой бизнес: пакеты ипотечных закладных, приносящие, скажем, 7–8% годовых, служили активом долговых обязательств, обремененных всего лишь 2–3% годовых. Тем самым Фанни не просто решала вопрос с размораживанием наличных, вложенных в выкупленные у коммерческих банков ипотечные закладные, но еще и получала колоссальную прибыль за счет процентной разницы между чужими закладными и собственными стрипами.
В 1968 году федеральное правительство, утомленное фебрильной деятельностью своего ипотечного ведомства, за которую приходилось отчитываться перед Конгрессом, поскольку все проводки Фанни отражались в федеральном бюджете, превратило Фанни из чисто государственной конторы в псевдокоммерческую, чья самостоятельность всеми участниками рынка воспринималась с заговорщической улыбкой понимания (Independent you say? Yeh, sure!6). Во всех учредительных документах Fannie Mae особо подчеркивается, что правительство США не несет никакой ответственности по обязательствам ипотечного агентства, однако даже в сугубо академических кругах общепринято представление о т. н. implicit government guarantee, подразумеваемой правительственной гарантии.
Подразумеваемая правительственная гарантия, дополненная эксклюзивным статусом Фанни, который освобождает ипотечное агентство от уплаты местных и штатных налогов, а также позволяет поддерживать уровень резервов (отношение капитала к активам) существенно ниже общепринятых для всех финансовых организаций 3%, позволила этой химерической структуре продолжить после 1968 года эксклюзивное обогащение практически в таком же монопольном режиме, что и раньше. Слово «практически» в данном контексте играет чисто формальную роль, поскольку единственный реальный конкурент Fannie Mae — Freddie Mac — является ее единокровным братишкой. Фредди был создан федеральным правительством в 1970 году, якобы для усиления конкуренции на рынке ипотечного страхования и вторичного ипотечного кредитования. Фредди занимается точно тем же, чем и Фанни, обогащает один и тот же карман и являет собой не более чем вариацию на тему индивидуальной кормушки.
Теперь о кормушке. Фанни и Фредди, как известно, — публичные компании, и их акции котируются на Нью-йоркской фондовой бирже. Соответственно, вся система материальной компенсации в этих структурах подчиняется правилу универсальной зависимости доходов руководства от поведения ценных бумаг на рынке. Не удивительно, что в Фанни и Фредди последние 10 лет самым буйным цветом распускался гонококк Энрона: первые слушания по делу о финансовых злоупотреблениях и фальсификации отчетности в Fannie Mae состоялись аж летом 2000 года. В 2004 году после очередного расследования, проведенного Управлением по федеральному надзору за жилищным сектором США, со страшным треском и скандалом было изгнано руководство Фанни и Фредди по обвинениям, из которых самым безобидным явилось перенесение квартальных убытков в отчетность будущих периодов ради получения премиальных в общей сумме на 200 миллионов долларов.
Вернемся теперь к Джеймсу Креймеру. Полагаю, читателям уже ясно, что красивая сказка о спасении федеральным правительством Фанни и Фредди способна возбудить только людей, не знакомых с историей. Во-первых, государственная опека не привносит в статус ипотечных агентств ровным счетом ничего нового. До 1968 года Фанни формально уже являлась государственным ведомством, а после 1968-го реальный статус Фанни и Фредди сохранился практически в неизменном виде: те же налоговые льготы и привилегии, тот же монопольный эксклюзив с подразумеваемой государственной гарантией. Во-вторых, как в государственном статусе, так и в статусе GSE химерические ипотечные агентства Фанни и Фредди как занимались, так и продолжают заниматься безудержной эмиссией сомнительно обеспеченного долга, усугубленной многократным левериджем за счет спекуляций MBS. Почему? Потому что ничего другого они делать не умеют!
