Брак по конкурсу

силах ее покинуть.

Ансельмо. Неужели же за время одной встречи, за время одной беседы вы могли воспылать таким огнем?

Альберто. Ах, синьор, таковы чудеса симпатии, чудеса любви. Это те случаи, которые, если о них читаешь в книге или видишь их на сцене, кажутся неправдоподобными, вымышленными, надуманными. И однако же я испытываю Это на себе, и сотни людей испытали то же самое.

Ансельмо. Да, конечно, я знаю отлично, что браки иной раз заключались во мгновение ока. Но мне кажется, что это бывала скорее причуда, чем любовь.

Альберто. Вы видели дочь синьора Пандольфо?

Ансельмо. Нет, я еще не видел ее.

Альберто. Когда вы ее увидите, вы сами сможете судить о ее достоинствах и о том, прав ли я в своей оценке.

Ансельмо. Я охотно допускаю, что она красива, что она добродетельна. Но знаете ли вы, кто такой ее отец?

Альберто. Это человек нелепый, смешной, я знаю очень хорошо.

Ансельмо. Знаете ли вы, что он был моим слугой?

Альберто. Слугой? По правде сказать, этого я не ждал. Но… если он им стал по нужде, в силу несчастья…

Ансельмо. Нет, синьор, он им стал потому, что таково его происхождение, его общественное положение.

Альберто. Теперь он коммерсант…

Ансельмо. Да, коммерсант, который объявлял себя банкротом три или четыре раза.

Альберто. Несчастные условия нашей профессии! Все мы подвержены ударам судьбы.

Ансельмо. Становиться банкротом с деньгами в руках — такой поступок не заслуживает сочувствия.

Альберто. У меня повсюду имеются корреспонденты. Я не слышал, чтобы на него поступали жалобы.

Ансельмо. Это потому, что он вел только мелкие дела.

Альберто. В таком случае он не причинил особых убытков своим клиентам.

Ансельмо. Вы заступаетесь за отца, потому что влюблены в дочь.

Альберто. Бедная девушка! Она не повинна в поведении своего отца. Она заслуживает всяческого счастья.

Ансельмо. Вы были бы готовы жениться на ней?

Альберто. Почему бы нет? Я был бы счастлив на ней жениться.

Ансельмо. И потерпели бы такого гнусного тестя?

Альберто. Она полна достоинств, полна прелести.

Ансельмо. Такого болвана?

Альберто. Его дочь умнее всех на свете.

Ансельмо. Что сказали бы ваши родители?

Альберто. Я никому не обязан отчетом.

Ансельмо. Ваша семья вправе ждать, что вы не нанесете ей бесчестья.

Альберто. Величайшая честь, которую я могу оказать моей семье, это ввести в дом жену честную, разумную, добродетельную и благонравную.

Ансельмо. По-вашему, на свете нет других девушек разумных, честных и благонравных?

Альберто. Я познакомился с этой, считаю, что она может составить мое счастье, и лучшего мне не надо.

Ансельмо. Между тем, если бы я не застал вас до такой степени обвороженным, я взял бы на себя смелость сделать вам одно предложение.

Альберто. Какое же предложение вы сделали бы мне?

Ансельмо. У меня тоже есть дочь на выданье.

Альберто. У вас есть дочь на выданье?

Ансельмо. Да, синьор. И если отцовская любовь меня не обманывает, мне кажется, что моя дочь заслуживает некоторого внимания. Я смело могу ручаться, что она разумна, честна, добродетельна и благонравна.

Альберто. Я с величайшей охотой этому верю и радуюсь вместе с вами.

Ансельмо. Конечно, не мне говорить вам о моей дочери. Это не принято, и я бы не хотел, чтобы и меня также считали шарлатаном, но старая дружба наших домов и ваше доброе отношение ко мне обязывают меня предложить вам посетить ее, если вы не возражаете.

Альберто. Нет, синьор Ансельмо, благодарю вас бесконечно. Я с величайшей готовностью явился бы засвидетельствовать ей мое уважение, исполнить перед нею мой долг, если бы не этот наш разговор. Теперь будет казаться, что я должен произвести сравнение, и вы сочли бы себя обиженным, если бы я не оценил ее по справедливости.

Ансельмо. Так вы действительно думаете, что у моей дочери меньше достоинств, чем у той?

Альберто. Я этого не говорю, но мое сердце занято, оно решило, оно не изменит.

Ансельмо. Вопрос ясен. Простите, если я был докучлив.

Альберто. Умоляю вас не ставить мне в вину мой образ действий.

Ансельмо. Напротив, я восхищаюсь вашим постоянством, я вас хвалю, но в то же время жалею. (Уходит.)

Альберто. Как можно жалеть того, кто воздает должное добродетели? А сострадание всегда достойно похвалы. (Уходит.)

Явление седьмое

Зала в гостинице, как в первом действии.

Филиппо, один.

Филиппо. Дуралей несчастный! Запер Лизетту на ключ! Этому Пандольфо невдомек, что у нас есть вторые ключи. Если бы я не был порядочным человеком, а Лизетта — честной девушкой, он, возвратись к себе в комнату, уже не застал бы ее там. С меня довольно того, что я отомкнул дверь и рассказал Лизетте про свою затею. Я рад, что она ее одобрила, и надеюсь на удачный исход моего предприятия. С такими дураками надо действовать хитро,

Явление восьмое

Мосье Лароз, мадам Фонтен и Филиппо.

Лароз. Любезнейший, два слова.

Филиппо. Что прикажете?

Лароз. Нельзя ли увидеть итальянку, которая здесь у вас живет?

Филиппо. Какую итальянку, сударь?