Следом ящик служанки несли, в котором лежало Много железа и меди — оружье того властелина. В зал войдя к женихам, Пенелопа, богиня средь женщин, Стала вблизи косяка ведущей в комнату двери, Щеки закрывши себе покрывалом блестящим, а рядом С нею, с обеих сторон, усердные стали служанки. Тотчас она к женихам обратилась и слово сказала: «Слушайте слово мое, женихи благородные! Вторглись В дом Одиссея вы с тем, чтобы есть здесь и пить непрерывно, Зная, что долгое время хозяина нет уже дома. Вы привести никакого другого предлога не в силах, Кроме того, что хотите жениться и взять меня в жены. Что ж, начинайте теперь! Состязанья награда пред вами! Вынесу лук я большой Одиссея, подобного богу. Тот, кто на лук тетиву с наименьшим натянет усильем И топоров все двенадцать своею стрелою прострелит, Следом за тем я пойду, этот дом за спиною оставив, Мужа милого дом, прекрасный такой и богатый! Думаю, буду о нем хоть во сне вспоминать я нередко». Так сказав, свинопасу Евмею она приказала Пред женихами и лук положить и седое железо. Лук со слезами принявши, его положил он на землю. Плакал также Филойтий, увидевши лук господина. Стал их ругать Антиной, по имени назвал и молвил: «Эх, деревенщина! Только о нынешнем дне ваши думы! Что вы, несчастные, здесь разливаетесь в плаче? Напрасно Женщине вы только сердце волнуете! Тяжко страдает И без того уж она, потеряв дорогого супруга. Молча сидите и ешьте, а если желаете плакать, Вон уходите отсюда, оставивши лук здесь и стрелы, Чтоб нам начать состязанье совсем безопасное. Вряд ли Будет легко натянуть тетиву нам на лук этот гладкий. Нет ни единого мужа меж этими всеми мужами, Кто поравняться бы мог с Одиссеем. Я сам его видел, Помню его хорошо. Тогда еще мальчиком был я». Так он сказал. Но в груди надеялся дух его крепко, Что тетиву он натянет и метко железо прострелит. Первым ему предстояло отведать стрелы из могучих Рук Одиссея, которого он так бесстыдно бесчестил В доме его, и товарищей всех подбивая на то же. К ним обратилась тогда Телемаха священная сила: «Просто беда! Совсем меня сделал безумным Кронион! Милая мать, такая обычно разумная, прямо Мне говорит, что пойдет за другого, покинувши дом наш, Я же только смеюсь и радуюсь духом безумным! Что ж, начинайте теперь! Состязанья награда пред вами! В наше время такой не имеет жены ни ахейский Край, ни Микены, ни Аргос, ни Пилос священный, ни черный Весь материк, ни сама каменистая наша Итака. Знаете это вы сами. К чему мою мать восхвалять мне? Прочь отговорки, однако! Довольно уж нам состязанье Дальше откладывать. Время настало. Пора нам увидеть. Также и сам я охотно на луке себя испытаю. Если его натяну и железо стрелой прострелю я, То горевать мне уже не придется, что с новым супругом Дом наш почтенная мать покидает, когда уже сам я В силах с прекрасным оружьем отца моего обращаться». Так сказал Телемах, вскочил и с плеч своих сбросил Пурпурный плащ и перевязь скинул с мечом медноострым. Прежде всего топоры он уставил, для всех их глубокий Общий выкопав ров, по шнуру уровняв их искусно, Землю кругом притоптал. Удивление всех охватило, Как все искусно он сделал, пред тем ничего не видавши. Став на порог, тетиву Телемах нацепить попытался. Трижды всем телом на лук налегал он, согнуть домогаясь, Трижды силы терял, — но все же надеялся в сердце И тетиву нацепить и стрелу прострелить сквозь железо. Может быть, сильно напрягшись, в четвертый он раз и надел бы, Если б его не сдержал Одиссей, кивнув головою. К ним обратилась опять Телемаха священная сила: «Горе! Как видно, всегда я останусь негодным и слабым, Или же молод еще, не могу положиться на руки, Чтобы суметь отразить человека, напавшего первым! Ну-ка, теперь попытайтесь и вы, кто меня посильнее, Гладкий лук натянуть. Пора приступить к состязанью!» Так сказавши, на землю он лук опустил Одиссеев И прислонил его к гладкой и крепкой дверной половинке, Рядом с луком к кольцу и стрелу острием прислонивши. Сел после этого в кресло, которое раньше оставил. Тут к женихам Антиной обратился, Евпейтом рожденный: «Встаньте и все по порядку один за другим подходите, С места того начиная, откуда вино нам разносят». Так сказал Антиной. И понравилось всем предложенье. Первым меж всеми Леод поднялся, Ойнопом рожденный. Был он у них предсказатель по жертвам и возле кратера В зале обычно сидел, в глубине. Одному лишь Леоду Были бесчинства противны, и всех женихов осуждал он. Первым лук Одиссеев он взял с медноострой стрелою. Стал, взойдя на порог, и лук натянуть попытался, Но натянуть не сумел. Непривычные, нежные руки Очень скоро устали. И он к женихам обратился: «Не натянуть мне, друзья! Пусть попробуют также другие! Многим знатным мужам принесет этот лук огорченье, — Духу их и душе. Гораздо желаннее разом Встретить погибель, чем жить оставаться, все то потерявши, Из-за чего мы сходились сюда, что желали вседневно. Может быть, кто и теперь надеждою полон, желая В жены взять Пенелопу, супругу царя Одиссея. Каждый, однако, кто лук натянуть попытается тщетно,
