от души поддать парку. Офицеров на этот раз смыло с верхней полки быстрее, чем туда добрались по- настоящему густые клубы пара…
… а что касается Маркитанова и инженерно-сапёрного дела, — Вадим продолжил начатый разговор уже в предбаннике, — это отдельная история. У него давняя любовь к минно-подрывным работам. И если по совести, тут я должен с тобой согласиться: подпускать Димарика к инженерному оборудованию и ко всему, что с ним связано, нельзя. Была у меня одна занятная история, мы тогда работали в районе *…ов:
…выехав на пустынную проселочную дорогу, колонна резко остановилась.
— Живее, живее! — почти не приглушая голоса, кричал сидевший на броне заместитель командира отряда. Вадим и водитель спрыгнули с подножки почти одновременно и так же одновременно подошли к заднему борту. Открылись тяжелые дверцы.
— Быстрее! — в свою очередь поторопил бойцов Гордеев и, схватив свой стоявший с самого края рюкзак, шагнул в сторону. Бойцы посыпались вниз и сразу же, ни на секунду не задерживаясь, побежали в сторону обочины, скрываясь среди зелени придорожного мелколесья. Буквально через минуту на дороге никого не было. Колонна пыхнула дымами и покатила дальше. Двум, хотя и выброшенным вместе группам, предстояло тут же разойтись, чтобы вести поиск в противоположных направлениях. Вадим приказал радистам прокачать связь и, доложив о произведённом десантировании, махнул рукой вперёд, обозначая начало движения. Комбат предполагал наличие в этом районе базы, но никакой подтверждающей информации у него не было.
…шедший впереди группника рядовой Стрыгин, слегка нагнувшись, показал пальцем вниз, обозначая лежащую на земле ПФМку.
«Вижу», — кивнул Гордеев, сразу же махнул рукой — «двигай дальше» и, подойдя к лежавшему среди травы и листьев зелёному лепестку, в свою очередь указал на неё пальцем — «мина». Дождавшись, когда подошедший Маркитанов займёт его место, он со спокойной совестью пошел дальше, и не видел, как Димарик, настороженно зыркнув вперёд-назад, быстро схватил мину за лепесток и легким движением зашвырнул её в переплетения колючих ветвей росшего неподалеку шиповника, затем разогнулся и с осознанием выполненного долга двинулся вслед за капитаном.
— Командир, — Стрыгин, дождавшись Гордеева, кивнул куда-то в сторону. — Бомба?! Вадим не понял, спрашивает тот или просто ставит его в известность и, присмотревшись, отрицательно покачал головой.
— По-моему, контейнер — кассета из-под ПФМ, — и больше не отвлекаясь на такие пустяки, взглядом приказал саперу догонять продолжающего уходить вперёд младшего сержанта Круглова. То, что здесь большое минное поле, знали все, так что удивляться наличию мин не приходилось.
Круглов заметил фляжку первым, но не стал заострять на ней внимания, лишь показал в её сторону идущему следом Стрыгину и двинулся дальше. Сапёр же наметанным взглядом сразу заметил её «отличительные особенности» и молча указал на них подходившему сзади группнику.
Гордеев ещё только всматривался в сей столь «случайно» утерянный в лесу предмет, когда нарисовавшийся Димарик, совершенно беззастенчивым образом отпихнув командира, потянул свою хапательную грабельку к лежавшему на корнях дерева предмету.
— Фляжечка! — едва ли не пуская слюну, протянул он.
— Куда? Идиот, стой! — схватив Маркитанова за шиворот, Гордеев силой потянул его назад. — Ты точно дебил! — он ткнул указательным пальцем в сторону свинчиваемой крышки. — Из-под неё, убегая куда-то под землю, тянулись два серо-коричневых провода. — Видишь? — прошипел Вадим, едва подавляя в себе желание двинуть Димарика прикладом.
— Понял командир, понял, — слегка побледнев, Маркитанов сделал шаг назад и, положив ствол на согнутые в локтях руки, молитвенно сложил ладони. Ротный вздохнул, и ещё раз ткнув пальцем в направлении самодельного «сюрприза», пошел дальше. Комбатовские смутные догадки насчёт наличия в этом районе базы начали обретать хоть какие-то очертания.
После крайнего сеанса радиосвязи группа продолжила поиск, взяв курс почти строго на запад. Выйдя из мелколесья, спецназовцы со всеми предосторожностями миновали русло высохшей и ушедшей под камни речки, вошли в старый, но сильно прореженный лес и, значительно увеличив дистанцию, начали подъем по относительно пологому склону, постепенно переходившему в плоскую, поросшую лещиной возвышенность. Вадиму уже приходилось бывать в окрестностях этих мест, но конкретно по этому маршруту он шёл впервые. Внезапно впереди наметилось какое-то движение. Гордеев скорее рефлекторно, чем осознанно ушел в сторону, и только тогда понял, что сделал всё правильно: бойцы разворачивались в цепь. А это могло означать только одно: впереди чехи. Но окрестности не спешили огласиться трескотнёй выстрелов и это было неплохо. Значит, противник их ещё не видел. Капитан почувствовал, как гулко забилось сердце, гоня внезапно вскипевшую в выброшенном адреналине кровь. Приподнявшись на локтях, он осмотрел занимаемую разведчиками позицию, и она ему не понравилась. Местность была ровная, без кустов и обычных для чеченского леса неровностей: гладкая, полого уходящая вверх доска; наверху хорошо замаскированный, а значит опытный и хорошо вооруженный противник. Чехи выше. Сколько их, где они, не видно, а у группы Гордеева единственное укрытие — стволы деревьев.
Вадим поднял бинокль, но сколько ни смотрел, так и не смог разглядеть ничего, что дало бы ему возможность понять такое поведение впереди идущих.
— Чи, — крайний боец первой тройки ядра повернул голову в сторону недоумевающего командира группы. «Вижу», показал он знаками; «База», «Две палатки», «Людей нет».
«Людей нет» означало, что боевики пока не обнаружены.
«Значит, палатки», — задумчиво повторил про себя Гордеев и снова посмотрел в бинокль. И на этот раз, не сразу, но заметил изгиб дуги орехового прута под тщательно замаскированным пленочным укрытием.
— «Второй», — прижав к щеке микрофон, шепнул капитан.
— «Второй», — повторил он снова, будучи уверен, что бойцы уже включили рацию.
— На приёме, — скорее угадал, чем действительно расслышал командир группы.
— «Второй», вариант «А-1», по выполнении доклад. Как понял? Приём.
— Понял, — ответил боец, и Вадим увидел, как распластавшаяся впереди первая тройка ядра, остановив продвижение наверх, стала смешаться вправо, уходя всё дальше и дальше от группы и, наконец, скрылась из вида.
Томительно тянулись минуты, и каждую складывающую их секунду капитан ждал, что тишина разорвётся выстрелами, а над головой пронзительно засвистят пули.
— «Старший» — «Второму», — треск в эфире как глоток свежего воздуха.
— На приёме.
— Всё чисто, — доложил сержант Поляшов, и Вадим понял, что на базе никого нет.
— Оставайтесь на месте. Наблюдайте. Приём.
— Остаюсь на месте. Наблюдаю, — повторил приказ Поляшов и, отпустив кнопку тангенты, приник к прикладу своего АКМа.
— «Первый», — тихо позвал группник, и ему сразу ответили:
— На приёме.
— Аккуратно выдвигайтесь вперёд. Как выйдете на верхотуру — залечь, ничего не предпринимать, на территорию базы не входить, ждать указаний.
— Понял. Выполняю.
— «Третий».
— На приёме.
— Я следом за «первым». Ты прикрываешь, как понял? Приём.
— Понял. Прикрываю, — услышал в наушники Гордеев и, кивнув радистам «следуй за мной», начал продвижение в сторону обнаруженной базы.
Больше всего он опасался расставленных мин. Возможность того, что уходя, чехи заминировали подходы к базе и её территорию, была велика. Но повезло.
Вадим выбрался наверх и движением руки отдав команду радистам лечь на землю, поспешил к распластавшемуся неподалёку головняку.
— Романов! — негромко окликнул он старшего головного дозора. И когда тот повернул голову,
