он, — откуда здесь могла взяться негритянка?» Девушка стояла у ближайшего дерева и тянула к нему свои руки. Неожиданно он заметил, что она совершенно нагая. Даже сквозь темноту окружающей ночи он видел, как лоснится под дождём её кожа, как блестят двумя маленькими звездочками её острые соски. Олег, приподнявшись, сел и только хотел подняться, что бы шагнуть ей навстречу, как в её черных ладонях сверкнул узкий, остро оточенный нож. «Наемница» — мысль холодом прошла по спине и заставила вздрогнуть всё тело. Стальной клинок, рассекая воздух, устремился к его груди. Старлей попытался отпрянуть в сторону и внезапно понял, что это сон, никакой девушки, никакого ножа нет, и не было. Олег окончательно проснулся. Тело сотрясалось от дрожи, а по натянутому над головой брезенту били порывы налетающего ветра. Олег взглянул на часы. От момента соприкосновения его головы с ковриком прошло минут сорок. Страшно хотелось есть. Группник протянул руку и коснулся пальцами приготовленной для ужина банки с рисовой кашей. Чуть сместившись, нащупал ложку и пачку галет. Положив всё это перед собой, он достал из разгрузки нож и двумя уверенными движениями вскрыл крышку. В холодном воздухе распространился запах жира и специй. По-прежнему стуча зубами, Кузнецов устроился поудобнее и начал есть. Когда с кашей было покончено, он отложил пустую банку в сторону, вытер о приготовленную салфетку нож и ложку и, осторожно выбравшись из дневки, встал на ноги.
Дождь лил по-прежнему и, судя по всё усиливающемуся холоду, ночка предстояла ещё та… Олег надел капюшон и, взглянув на терпеливо сидевшего подле радиостанции Кошкина, пошёл проверять боевое охранение.
Насквозь промокшие бойцы, соорудив навесы и завернувшись в плащ-палатки, пытались согреться и хотя бы немного поспать. Куда там! Вымотанное за день тело, хотя и подпитанное холодными кашами и тушёнками, никак не могло найти в себе достаточного количества энергии. Иногда всё же бойцы проваливались в темень сна, чтобы несколько минут спустя проснуться от бьющей, сотрясающей тело дрожи. Не лучше было и тем, кто оказался в охранении. Кузнецов почти физически ощущал исходящее от бойцов ощущение бесконечного холода. Сам донельзя замёрзший, он чувствовал, как задеревенели сжимающие оружие пальцы, как вздрагивают чуть приподнятые над землёй плечи, как кривятся посиневшие губы, и как непрестанно выбивают дробь зубы.
Осторожно ступая по непроглядному в ночи лесу, старший лейтенант добрался до тыловой тройки.
— Чи, товарищ старший лейтенант, это Вы? — тихонько окликнул его сидящий под деревом боец. И по голосу Кузнецов угадал сержанта Гудина.
— Замёрз? — вместо ответа поинтересовался группник и осторожно опустился рядом. Под деревом было суше, капли дождя, растекаясь по кроне, большей частью скатывались на её периметр, оставляя корням и стволу сущие крохи.
— Дубак, — не стал лукавить Гудин. — До утра зубами нащёлкаемся. Надо было бушлаты брать.
— Надо, — согласился Кузнецов. — Умная мысля приходит опосля.
— Это точно, — поддакнул ему сержант и осторожно покосился на светящийся циферблат часов.
— Скоро меняешься? — правильно истолковав движение Гудина, уточнил старлей и, желая узнать который час, невольно приподнял собственную руку.
— Через пятнадцать минут, — всё тем же шипящим шёпотом ответил сержант, и его взгляд вновь вперился в окружающий мрак. БН — третий, практически бесполезный в темноте сегодняшней ночи, заботливо укрытый в пакете, лежал рядом.
— Ну, тогда бди, — Олег выпрямился и, развернувшись, зашагал в направлении своей днёвки. Уже подходя к нёсшему службу радисту, он понял, что ходьба по ночному лесу, даже несмотря на беспрестанно льющийся дождь, оказала своё благотворное влияние на его тело — он почувствовал, что начинает согреваться.
— На связь выходил? — на всякий случай уточнил он, прежде чем забраться под брезентовый полог.
— Только что, — выдавил радист. Кузнецов одобрительно кивнув, (только кто это увидел в такой темени?), отвёл в сторону свешивающийся до земли край пончо и, разогнувшись, распластался на своём коврике…
Некоторое время он ворочался, устраиваясь поудобнее, и только (слегка притеплившись) вознамерился уснуть, как:
— Командир, — голос Димарика было невозможно спутать ни с чьим иным.
— Да, — зло отозвался уже слегка закемаривший группник. — Что случилось?
— Фонарики, командир! — Олега буквально подбросило. Он вывернулся и, едва не разломав своё творение, выбрался наружу.
— Где и сколько? — старший лейтенант почувствовал, как в кровь устремился выбрасываемый организмом адреналин.
— Там, — Димарик неопределенно махнул рукой, — много.
— Кошкин, выходи на связь! — коснувшись рукой плеча радиста, приказал Кузнецов, но внезапно передумал. — Хотя подожди, — в голове у группника щелкнул какой-то предохранитель. — Выйдешь, если услышишь выстрелы. Но с места не уходите, оставайтесь здесь, понял?
— Да, понял, — старший радист, на всякий случай щелкнул тумблером, включая радиостанцию и надел на голову наушники.
Они шли, стараясь двигаться тихо, но вместе с тем спеша как можно быстрее добраться до тройки Маркитанова.
— Вон они, видите? — присаживаясь на корточки, Димарик показал рукой в направлении соседнего хребта. — Видите, сколько фонариков? Чехи! — уверенно заключил он.
Старший лейтенант посмотрел туда, где Маркитанов увидел противника. Первое мгновение ему показалось, что сержант прав и на хребте действительно расположились бандиты. Мгновение спустя он почувствовал, что что-то было не так. Присмотревшись, Кузнецов понял: фонарики не двигались. Он поднёс к глазам бинокль и едва не выругался: сквозь редкие деревья соседнего хребта просвечивали огни далекого посёлка. Мыслей не было… Плюнув с досады, старлей молча сунул бинокль в руки сидевшего рядом Маркитанова и отправился спать дальше. Дождь продолжал идти…
— Товарищ старший лейтенант! Товарищ старший лейтенант!
— Что там еще случилось? — Кузнецов не сразу узнал голос рядового Есина из тройки Маркитанова.
— Да там у нас… — дрожа от холода, начал говорить боец, и окончательно проснувшийся Кузнецов, наконец-то узнавший разбудившего его разведчика, продолжил:
— Фонарики нарисовались?
— Так точно, Маркитанов просил Вас позвать.
«Вот чёрт, знал же, что я могу его и куда подальше послать, бойца отправил, жук. И ведь не отстанет. Придется вставать»!
Наконец-то пригревшемуся Олегу опять высовываться наружу не хотелось, но вздохнув, он выполз из-под плащ-палатки, и ещё раз вздохнув, вылез под непрекращающийся дождь. Меж тем майор Борисов продолжал мирно посапывать…
— Димарик! — Кузнецов хотел сказать «как ты меня задолбал», но смолк на полуслове. На противоположном хребте он увидел фонарики, и они двигались.
— Бинокль!
В протянутой руке тут же оказался БН — третий и, поднеся окуляры к глазам, старший лейтенант увидел, что световые пятна действительно медленно, но уверенно двигаются по склону. Из-за разделяющего хребты расстояния Олег не мог видеть фигуры людей, но то, что фонарики держали в руках перемещающиеся по хребту люди, сомнений не было.
— Есин, буди зам комбата! — приказал он, и боец, бесшумно развернувшись, растворился в чернилах ночного леса.
