У командира отряда подполковника Трясунова с утра ужасно раскалывалась голова. Что явилось причиной этой головной боли, было неизвестно, возможно, ей стала беспрестанно меняющаяся погода, а возможно, подступающая простуда, вторым признаком которой явился всё усиливающийся насморк.
— Апчхи, — как бы в подтверждение доводов о простуде комбат громко чихнул, вытер нос лежавшим на прикроватной тумбочке носовым платком и, проклиная так неожиданно навалившуюся болезнь, потянулся рукой к трубке стоявшего на столике телефона. Голова раскалывалась всё сильнее.
— Дежурный по части старший прапорщик Косыгин слушает! — отозвались на том конце провода, и комбат невольно поморщился.
— Косыгин, — продолжая морщиться, Трясунов прикрыл глаза, — вызови мне майора Фадеева.
— Есть! — нарочито молодцевато ответил дежурный и, положив трубку, тут же окликнул сидевшего у выхода из палатки посыльного. — Лёнька, ротного к комбату!
Рядовой контрактной службы из группы капитана Гуревича Леонид Чибисов, выказывая свою независимость, лениво поднялся и, покосившись на лежавший подле Косыгина «демократизатор» — старую бейсбольную биту, направился к двери. Независимость независимостью, а попадать под тяжёлую «отеческую» руку старшины не хотелось. Едва выглянув в приоткрытую дверь, Чибисов выцепил взглядом скучающую под грибком фигуру и, особо не напрягаясь, рявкнул:
— Дневальный!
— Чё орёшь? — отозвалась фигура в зелёном, выпотрошенном от броневых пластин, бронежилете. Каска, опущенная едва ли не на нос, приподнялась, показав сонные глаза рядового Василия Быкова.
— Васьк, ротного к комбату! — голос Леонида звучал уже не так уверенно.
— Да пшёл ты…
— Васьк, хватит хернёй маяться, вызывай! — сбавив голос ещё на полтона ниже, Чибисов посмотрел на устилающие небо облака и, не дожидаясь очередного посыла, юркнул обратно в палатку.
«И где это Мыльцын до сих пор лазит»? — недобрым словом помянув второго посыльного, уже минут как двадцать умчавшегося в автопарк и до сих пор не вернувшегося, Лёнька плюхнулся на стоявшую у дверей деревянную скамейку и погрузился в собственные мысли. А мыслить ему было о чём: командировка заканчивалась, и было уже пора окончательно решить: ехать вместе со всеми или оставаться на ещё один срок. С одной стороны, хотелось домой, хотелось слегка оторваться и расслабиться, с другой — хотелось подзаработать, поднакопить ещё малость денежек. Но боевые просто так, за красивые глаза, не закрывались. А костлявая уже дважды проносилась мимо никак не желающего попадать в её объятья Чибисова. Да, уже дважды. Первый раз, когда на одном из первых боевых заданий выскочивший прямо на него чех каким-то чудом умудрился промазать, и второй, когда Лёньке при организации засады удалось заметить тянувшуюся по траве растяжку. Проведя какое-то время в раздумьях, Леонид, наконец, решил прекратить свои бесплодные рассуждения. «Вот схожу ещё на одно задание, тогда и определюсь», — сделав такой вывод, он откинулся спиной на деревянный кол палатки и, взглянув на безмятежно читающего книгу Косыгина, закрыл глаза…
«И где меня угораздило простудиться, может, просквозило, пока возвращался в ПВД?» — комбат в очередной раз потянулся за носовым платком, — из группировки ехал, сидя в кабине «Урала». Вроде бы нигде не мёрз… Хреновина какая-то. Башка трещит, как… может быть, залудить чекушку и лечь спать? Так и сделаю. Денёк — другой отлежусь. На Андрея, — Трясунов помянул начальника штаба майора Грелкина, — всё спихну, пусть рулит.
— Разрешите? — размышления командира отряда прервал скрип раскрывающейся двери, и в дверном проёме показалась фигура майора Фадеева — командира первой роты разведки специального назначения.
— Входи, — Трясунов кивнул головой, отчего в его виски буквально впиявились огненные иглы боли. Он поморщился, но сдержав рвущееся желание выматериться, показал вошедшему на стоявший напротив стола стул. — Присаживайся.
С трудом дождавшись, когда приглашённый усядется, командир отряда, превозмогая бушующую в голове боль, принялся разъяснять ему нюансы предстоящей боевой задачи…
А получасом позже уже майор Фадеев, склонившись к расстеленной на столе карте, объяснял ту же самую задачу подчинённым ему офицерам.
— Здесь и здесь, — карандаш в руке майора дважды ткнулся в тонкие извилистые линии высот, — произведены засечки выхода в эфир корреспондента с позывным «Шейх».
Стоявшие вокруг ротного командиры разведывательных групп — капитан Игорь Гуревич, старшие лейтенанты Станислав Крушинин, Леонид Лёвиков и старший прапорщик Сергей Ефимов недоумевающе переглянулись: «мало ли «Ханов», «Арабов» и прочей шелупони каждый день выходит в эфир на просторах Ичкерии? По сто раз на дню. И если из-за каждого дёргаться…»
— «Шейх», — качнув головой, усмехнулся капитан Гуревич, командир… первой разведгруппы, — не слишком оригинально.
— Зато соответствует содержанию, — заверил его Фадеев и, не давая группникам возможности придти к какому — либо выводу, продолжил: — По агентурным данным этот позывной принадлежит Басаевскому кассиру, — нагнувшись и опершись на стол руками, он замолчал, а его взгляд медленно заскользил по зелёно-коричневому развороту карты, испещрённому многочисленными значками вражеских баз, минных полей и прочая, прочая, прочая.
— Ну и? — стоявший бок о бок с командиром старший прапорщик Ефимов, вопросительно вскинув подбородок, прервал затянувшееся молчание.
— По полученным сведениям, в центральных областях России чехи готовят очередной «грандиозный» теракт, — майор снова умолк. Сегодня он явно пребывал в непривычной для него задумчивой рассеянности. Казалось, слова вязли на его зубах и никак не желали срываться с языка. Меж тем этот его ответ так и не внёс ожидаемой ясности.
— А мы тут каким боком? — капитан Гуревич взял лежавшую на столе указку и, заложив руку за спину, сделал пару фехтовальных выпадов в сторону сидевшего за соседним столом дежурного по части — старшего прапорщика Косыгина. Но тот не повёл и бровью, и Игорь, явно огорчившись его безразличию, положил указку на стол. А Фадеев наконец-то оторвался от созерцания картографического рельефа и пояснил:
— Тот же источник сообщил, что для проведения террористического акта якобы всё уже давно подготовлено. Но что бы что-то где-то грохнуло, требуется финансирование. Теракт состоится, как только будет выплачен аванс.
После этих слов ротного Гуревич крутанул указку, словно это было веретено, и вновь усмехнулся:
— Понятно. Значит, борцам за веру одной веры маловато. Без бабла ну никак.
— Естественно, Игорёк, естественно! — согласился с ним Фадеев. — Каждый бандит мечтает жить красиво. А если теракт прозвучит на весь мир, то его исполнителям хватит и на постройку дома, и на покупку престижного авто, и на жену.
— Значит, будем снова носиться по горам без продыха?! — без особого энтузиазма то ли уточнил, то ли констатировал Ефимов. На что Фадеев согласно кивнул.
— Угу, — и опять, в который уже раз уставился в расстеленную на столе карту, точнее в ту её часть, где извилистой жирной линией была обведена зона ответственности отряда. А покосившийся на него Гуревич хмыкнул:
— Да хрен ты его поймаешь! — скепсиса в голосе группника хватило бы на десяток самых отъявленных пессимистов.
— А перед нами такой цели пока и не ставится, — отозвался Фадеев. Видимо окончательно оторвавшись от созерцания карты, он оттолкнулся от стола руками и выпрямился. — Наша задача не столь грандиозна. Самое большое, что от нас требуется — перекрыв пути продвижения «Шейха», задержать его на чеченской территории на лишние семь-восемь дней.
— ??? — безмолвный вопрос задали все, и ротный, сунув карандаш в нагрудный карман, был вынужден пояснить:
— Насколько я понимаю, у ФСБешников имеются какие-то наработки. То есть, чтобы завершить
