– Кто-то идет.
Лицо Фарида принимает некрасивое, хищное выражение. К нам подходит грузин, сухощавый и сутулый. Но рослый.
– Фарид, ты опять задумал нехорошее. Мы тебя уже предупреждали, что если ты будешь…
– Уходи отсюда, Гивия, – глаза у Фарида суживаются. Кулаки сжимаются. Откуда у человека такая способность ненавидеть?
Гивия ушел.
Фарид достал бинокль и скрытно, спрятавшись за автомобилем, стал наблюдать за морем. Неожиданно он сообщил:
– Катер приближается. Тебе следует плыть туда. Предупредить. А я попытаюсь отбиться от этих…
Я молча разделся и с разгона плюхнулся в море. Вода приятно обожгла тело, а через несколько минут я почувствовал, что она необычайно теплая. Море было вроде бы спокойным, но легкий ветерок уже начинал дуть с суши, и небольшие волны колыхали меня. Я радовался возможности искупаться и начал нырять, чтобы ввести в заблуждение грузин и беспрепятственно заплыть как можно дальше в открытое море.
Я плыл и плыл, не спеша отдаваясь волнам, наслаждаясь морем и солнцем. Когда я устал и перевернулся на спину, чтобы посмотреть на Фарида, то увидел еще один «жигуленок», который подкатил к моему товарищу. Из автомобиля вышел человек, «посовещался» с Фаридом, а затем уехал. Грузины уже не купались, а одевшись, стояли у своей машины и курили: в прозрачном воздухе был виден дым.
Я перевернулся в воде и поплыл дальше, изредка поглядывая вперед, чтобы увидеть катер. За мной увязалась чайка, которая черненьким глазком всматривалась в меня. Интересно, за кого чайки – за грузин или за абхазцев? Наверное, им все равно.
Наконец, я увидел катер и помахал из воды рукой, чтобы меня могли заметить. Катер прекратил движение и встал боком. Я подплывал ближе.
И тут я увидел, что на борту катера находится Цейба. Он стоял с автоматом на плече, смотрел на меня, и на его лице не отображалось ровным счетом ничего. Я еще раз дружественно помахал рукой.
Все остальные абхазцы, которые находились на палубе, уже поснимали и попрятали оружие. Цейба продолжал стоять с каменным лицом. К нему подошел плотный человек и что-то сказал, но Цейба не шелохнулся.
И тут случилось непредвиденное. Цейба резко сорвал с плеча «АКС» и, не целясь, начал строчить по мне. Пули подняли фонтанчики брызг. Из ствола автомата вылетали тугие облачка пороховых газов, к стрелявшему бросилось несколько человек, но Цейба оттолкнул их и, поняв, что расстрелять меня, не прицеливаясь, не удастся, вскинул автомат к глазам.
Я сделал глубокий вдох и нырнул под воду. Под водой я развернулся и пошел влево. Я уже достаточно устал и не намеревался уходить от катера, тем более, что если они меня захотят убить, то элементарно догонят в открытом море. Когда я вынырнул, из катера по мне снова раздалось гулкое автоматное буханье.
– Я от Фарида! – захлебываясь, закричал я.
– Дорогой! – неожиданно закричал Цейба. – Неужели ты думал, что я хочу тебя убить? Дорогой…
– Тогда ты дурак, козел и гад! – я был возмущен до глубины души.
– Дурака я прощаю, у вас, русских, принято называть один другого дураками, а вот за козла ты у меня получишь!
Совершенно голый и беззащитный, в открытом море – я был вынужден вести борьбу с человеком, который хотел отомстить за обиду из-за девушки.
Автоматная очередь вспенила воду прямо перед носом. Я видел, как пули в воде теряют скорость и уходят на дно, в мрачную глубину Черного моря. Если этот идиот ошибется и поднимет ствол автомата хотя бы на сантиметр выше, мне конец. Он достанет меня.
Наконец, у Цейбы вырвали автомат.
Меня выволокли за руки на палубу катера. Я весь дрожал: то ли от холода, то ли от того, что в очередной раз побывал перед лицом смерти. А может, я дрожал потому, что никак не мог отомстить Цейбе.
Лицо Цейбы было неподвижным. Оно ничего не выражало, как будто ничего и не случилось.
Меня укутали одеялом, сунули стакан с коньяком.
– Нельзя было стрелять! На берегу грузины! Сейчас подъедет милиция! – остервенело заорал я и залпом выпил коньяк, словно это была субстанция Цейбы и я намеревался эту субстанцию переварить собственной соляной кислотой в желудке.
Собравшиеся наверху переглянулись.
– Фарид сказал, что уходить в море нельзя. Только сегодня и сейчас оружие надо доставить к берегу. Будет бой, – докладывал я.
– Что же, подготовиться к бою! А ты, – обратился старший к Цейбе, – оружия не получишь.
Тем временем катер приблизился к берегу. На берегу можно было различить следующее. Возле «жигулей» грузин стоит милицейский «уазик» и суетятся люди. Возле автомобиля Фарида никого по- прежнему не было.
Милиция цепью начала разбегаться вдоль побережья. Катер немного свернул, подошел поближе к «нашей» машине; милиционеры, вооруженные автоматами, тоже сместились к Фариду.
Нас на катере было пять человек, включая меня и Цейбу. На берегу мы насчитали больше десяти человек. У них были, кажется, пять автоматов.
Неожиданно к Фариду подъехала автомашина, а за ней еще одна.
И тут раздался первый выстрел. Стрелял Фарид. Стрелял по автоматчикам. Один из автоматчиков схватился за живот и упал. «Началось», – подумал я и, выхватив из рук одного из близко стоявших абхазцев автомат, прицелился и выпустил очередь.
Очередь пришлась как нельзя более кстати. Из-за внушительного расстояния я никого не подстрелил, но автоматчики залегли и обрушили шквал огня из автоматов по машине Фарида. Она задымилась и неожиданно ярко вспыхнула. Фарид выстрелил из ружья еще раз и перебежал за другую автомашину.
– Вот сволочи, что делают! – сказал плотный абхазец, – Грузины автомашину подожгли.
Началась беспорядочная пальба. Катер мчался к берегу, с каждой минутой создавая угрозу милиции. Мне принесли автомат. Цейба тоже вооружился, подмигнув мне с прежним каменным выражением на лице. Грузины перенесли огонь на катер. Пули защелкали об обшивку, один из абхазцев екнул и свалился на палубу.
Я «поливал» короткими очередями не давал поднять головы стрелявшим с берега. Можно было уже десять раз окопаться, нагрести кучу песка перед собой, но милиционеры палили по нам с колен, представляя собой отличные мишени.
Катер во всю свою мощь своего двигателя мчал к берегу, и, наконец, милиция не выдержала и побежала, оставив на песке пляжа четыре неподвижных тела.
– Нельзя, не стрелять! – закричал плотный абхазец. – Пусть уходят, мы не хотим их смерти. Мы хотим, чтобы они ушли.
Тем временем с шоссе съехали еще два «жигуленка». Фарид в пылу атаки продолжал стрелять из ружья, очевидно, пытаясь поджечь автомобиль грузин. Но грузины вскочили в свои «жигули» и, отчаянно буксуя в пляжном песке, уже выруливали на шоссе. Вскоре их след простыл.
Абхазцы начали радостно кричать, вскидывая вверх оружие, а Цейба очередь за очередью салютовал в небо…
Фарид цел и невредим. Я рад за товарища. Он бросается ко мне с распростертыми объятиями. Идет оживленное обсуждение боя. Мы перегружаем оружие на легковые автомобили, и они уезжают в горные деревни. Там идет формирование отрядов. Это уже серьезно. Но мне не очень интересно, кажется, я достаточно настрелялся.
Фарид отвел меня в сторону и сказал:
– Хочу попросить тебя еще об одолжении. Поживи у меня дома. Один. Понимаешь, они будут охотиться за мной, а тебя они не знают. Дом прочный, с удобствами. Можешь напустить пресной воды в бассейн, можешь купаться в море, оно рядом…
Я уеду, меня здесь не будет, нас пока прижали, не буду же я сторожить стены? У меня дел столько!
