Всклоченная борода деда Левы уже приобрела причесанный вид и как стрелка компаса указывала нам на ту сторону озера.
Быстрый темп в котором начали двигаться друзья едва поспевая за отцом основателем, замедлился и вскоре они перешли на шаг.
— Да уж. Крысиная диета дает о себе знать. Сил не хватает.
— Джокер тебя что крысами кормил? — С любопытством спросил Николай.
— Нет. Он меня кормил обещаниями долгой и мучительной смерти. А кормился я тем, что в подвале поймаю.
Руслан покачал головой, вот же урод. Зря он его в живых оставил. Лис запустил руку в свою суму и протянул кусок варенного мяса.
— Спасибо.
Мясо перекочевало в руку незнакомца. И тот стал понемногу отщипывая отправлять в рот.
— Скажи отец как тебя звать? В деревне тебя помнят под странным именем Муха?
Муха улыбнулся переводя дух.
— А Муха и есть. Хотя в деревнях меня знают как Гончар, Кузнец, Ткач. Это не имена конечно. У меня есть имя вполне человеческое, но я его уже сам подзабывать начал.
— А Муха то за что дали? Не уже ли ты того? Летать умеешь?
— Немного. Только низенько низенько. Шучу. Это долгая история.
Меж тем небосклон за макушками домов серел. Наступало утро. С неба опять начал сеять дождь, прекратившийся ночью. Куртки друзей совершенно раскисли и от них ощутимо несло мокрой шерстью, а точнее псиной. Муха же в короткой кожаной куртке по пояс и синих штанах из грубой ткани бежал налегке. Не было у него никакой поклажи, ни лука с тугим колчаном стрел, ни ножа у пояса. Вообще ничего. Николай заметил эта несправедливость и протянул ему свой трофей. Муха подарок принял и покрутил в руках.
— Сам ковал?
— Это он у Джокера позаимствовал.
— Так как ребята вы меня нашли?
— Джокер сказал. Правда после того как я у него между ног эти тесаком пошерудил, — гордо заявил Коля.
— А вообще как?
— Ну, сначала через туман прошли… Потом вот, — замялся Коля.
— Потом я прочитал книжицу и узнал, что тебя выручать надо.
— Туман говоришь?
Муха насупился и морщины пролегшие на лице показали, что не так уж он молод как кажется.
— Ну да, туман. В нем ещё много всякого странного и чудного.
Муха покачал головой.
— Чудно то, что вы из него выйти смогли. Не туман это. Это гной времени. После великой войны город закуклился и река времени потекла по другой ветке реальности. Город же остался язвой на теле земли. По краям язвы время отмирает, исходит гноем, где перемешаны прошлое, настоящее и будущее. Плохо то, что язва увеличивается и своим существованием грозит новой реальности. Той в которой вы жили…
Николай открыл рот.
— Рус, ты что-нибудь понял? Вот надо же, вроде по-русски говорит, а не понять не фига.
— Он говорит, что миру опасность грозит. Нашему миру. И беда от города идет. Понял?
— Ага. Оно всегда так и было. Что городскому хорошо, деревенскому смерть.
— Да можно и так сказать, — улыбнулся Муха, — вот я и пришел сюда это исправить.
— А Джокер то за что тебя так?
— Джокеру нужны способности какие мы с вами имеем а он нет.
— Это какие способности?
— Трансформироваться в животных.
— Да ну?
— Он знает, что есть средство. Вернее догадывается. Только вот помогать ему из человеческого урода превратится в чудовище я отказался.
— И правильно! Хватит нам Руслана. Он знаешь в кого может? Никто такого зверя в жизни не видел!
Муха на мгновение сосредоточенно оглядел Руслана.
— Ну и болтун ты Лис! — недовольно сказал Руслан.
— И действительно, — Муха прищурил один глаз, — Сроду не думал, что есть такая разновидность рапторов. Костяные наросты и шипы характерны для травоядных ящеров. А тут явно хищник!
— Как это ты разглядел отец?
— Поживешь подольше, научишься в людях разбираться.
Птицы. Это оказались птицы. Важные с длинными шеями они скользили по водной глади, любовались своим отражением, выпендривались друг перед другом. Лебеди, назвал их Хаймович. Ещё одна птица с длинным клювом высунулась из камышей, узрела нас и поднялась в воздух, нелепо перебирая длинными тонкими ногами. Цапля, опознал старый.
Придавив очередную стаю комаров на шее, Хаймович вздохнул.
— Эх, лето красное, любил бы я тебя когда б не комары да мухи.
Полян не было, мы шли не через лес, а вдоль берега. И, кажется, собрали на себя всех кровопивцев в округе. К тому же солнце палило непрестанно. К полудню мы уже обогнули озеро. Я вздрогнул, увидев в отдалении знакомый бетонный забор. Из-за забора выглядывали облезлые и дырявые крыши казарм.
— Ворота с другой стороны, — сказал я Хаймовичу. — И это… давайте сразу на территорию пойду я один.
Хаймович посмотрел на меня и ничего не сказал, только кивнул. Зато дед Лева оживился.
— Ты там был уже? А?
— Давно. Скажи Николаич, пулеметы ещё работают?
— Какие-такие пулеметы?
— Ладно. Сейчас выясним.
Обойдя забор, мы увидели длинную вереницу машин на грунтовой дороге. Они стояли все там же и все так же, как видел я во сне. Только вот были они грязные, блеклые, неопределенной расцветки и какие-то приземистые, словно пустили корни. Все они лежали на брюхе. Колеса давно сдулись и вошли в землю, вдобавок ко всему их занесло листвой. Деревца и кустарники прижились на дороге, прикрыв собой автомобили, да и дорога угадывалась только по незначительной возвышенности. Мятая железная колымага дырявая как сито от пулевых отверстий тоже была на месте, метрах в десяти от входа.
Ворот только не было. Навесы сгнили и сломались под тяжестью ворот. А сами ворота видать были похоронены под слоем листьев и травы.
— Вот я вас и довел как обещал, пришло время раскланяться.
Дед Лева на полном серьезе слегка согнулся в поклоне Хаймовичу.
— Это… — замялся он, — Патроны верните, у меня их не густо.
— Держи! — Федор протянул ему патроны на ладони, одновременно пожимая руку.
— Бывай, старый! Не обижайся если что не так!
