жизнерадостный толстячок в спортивном костюме, с розовой физией и ухватками Хрюши из любимой детской передачи.
Опера вывернулись наизнанку, пытаясь вынуть из себя хоть какие-то соображения по поводу этой троицы. Но по генкиным словесным портретам можно было задержать приблизительно четверть мужского населения славной колымской столицы. А что же касается конкретных магаданских любителей посчитать деньги в чужих карманах, то ни один из мало-мальски подходящих кандидатов никак не вписывался в ситуацию. Либо полное алиби, либо неполное, но все равно убедительное. Старенький видик чуть не до дыр затер две пленки с коллекцией уголовных физиономий, но Генка так никого и не опознал.
Сыщики в отчаянии уже дошли до предположений, что их клиента решили развести «гастролеры», но тут всем стало стыдно: приехали! Какие такие неизвестные гастролеры в городе, где двести пятьдесят тысяч населения и каждый приезжий — как красный фонарь? Кто бы из местных позволил им снимать и без того скудный урожай с холодных и тощеватых магаданских криминальных нив? Недаром Магадан в воровской дальневосточной среде всегда считался «красным» городом. О любом приезде представителей «воров в законе» или других более-менее серьезных криминальных фигур сотрудники ОРБ узнавали мгновенно, а зачастую и заблаговременно. Дальше все шло по типовому сценарию. Гость приглашался посетить ОРБ для профилактической беседы, в ходе которой ему ненавязчиво предлагалась простая альтернатива: «два по пятнадцать» или убытие в родные места на борту ближайшего ко времени беседы рейса Аэрофлота.
Надо отдать должное: все гости такого уровня были людьми неглупыми. Однажды только заартачился «авторитет» из Хабаровска по кличке Бублик. Времена были уже перестроечные. Поэтому, хабаровчанин с большим знанием дела цитировал выдержки из международных документов о правах человека и передовицы из демократической прессы, клеймившие косную советскую паспортную систему.
Вообще-то сыщики всех времен и всех народов всегда отличались аполитичностью. Уголовник — он и в Африке — уголовник. Хотя, с другой стороны, права граждан — они и в Африке — права граждан. Во всяком случае, там, где граждане уже перешли от каннибализма к демократии. И потому, сотрудники ОРБ в дискуссию с гостем вступать не стали. Но случилось так, что, отмечая свой приезд в ресторане «Океан», Бублик не выдержал и от избытка чувств использовал в беседе с магаданскими братками несколько крепковатые выражения. Случайно оказавшиеся рядом граждане возмутились. Закончилось это для гостя пятнадцатью сутками в теплом и относительно благоустроенном магаданском ИВС. Ко времени окончания первого ареста выяснилось, что экспертиза засвидетельствовала присутствие в карманах упрямца «наркотического вещества марихуаны в незначительном размере». Дежурный судья магаданского городского суда, высказавшись в том духе, что «свои наркоманы надоели, а тут еще…», влепил опять же пятнадцать. В конечном итоге, еще за неделю до окончания своего гостевания в Магадане Бублик уже проявлял живейший интерес к расписанию самолетов, вылетающих из аэропорта «Сокол».
В общем, версия с гастролерами здорово напоминала позорную капитуляцию перед очевидным фактом: ОРБ не знало о появлении в областном центре новой «бригады» вымогателей.
— Ладно. Сегодня возвращайся к себе. Из дома не уходи, жди звонка от них. Когда позвонят, изобрази, что уже почти передумал отдавать деньги. Мол, на хрена так разыгрывать, я уж и в самом деле решил, что вы хотите у меня бабки отобрать. Если снова назначат встречу, немедленно звони мне, да открытым текстом не шпарь. Попроси к телефону Наташку. Подойдет наша сотрудница, разговаривай с ней, как с подружкой, которой раньше назначил свидание. Скажешь ей, что у тебя срочные дела в таком-то районе города, вовремя к ней оттуда не успеешь и встречу надо перенести. Прибавишь к тому времени, что назовут злодеи, два часа, и это время ей назовешь. Понял?
— Неужели и вас прослушивают?
— Все может быть. Во всяком случае, у ворья давно японские сканеры появились, а нам только на прошлой неделе спонсоры один подарили. Ну все, не отвлекай, давай — к делу. За два часа до встречи со злодеями — к нам на инструктаж и подготовку. Проверяйся тщательно, как я тебя учил. На месте операции порядок действий тот же. Сотрудников наших ты всех запомнил, со злодеями не перепутаешь. Тебя тоже все знают. В момент задержания падай на землю, чтобы не пострадал случайно, если придется применять оружие. Усек?
— Есть, товарищ..! А, кстати, какое у вас звание?
— Слушай, тебя любопытство и твой длинный язык уже в одну историю занесли. И что-то урок не впрок… Игорь, проводи его через черный ход, да повнимательней там.
— Ну что думаем? — Жорка сердито тарабанил пальцами по столу.
— Завтра видно будет, — отозвался Сашка.
— Видно будет, видно будет, видно будет… — задумчиво, нараспев протянул Гопа и, будто что-то решив для себя, бахнул ладошкой по столу. Как муху прихлопнул. — Ладно, утро вечера мудренее.
Новую встречу хитромудрые преступники назначили в городском парке, в десять утра. В это время там практически никого не бывает. И как «шестерка» собиралась укрыть своих сотрудников среди редких лиственниц и чахлых кустов ольхи, один Бог ведает. Но собиралась.
Генка прогуливался по аллее парка рядом с памятником Ленину. Магадан, отстроенный при советской власти, миновала эпидемия сноса памятников и «обратного» переименования улиц. Немногочисленные северные демократы вяло подискутировали на тему: «Кем был знаменитый начальник Дальстроя Берзин: убийцей или жертвой?», немного помитинговали у городского театра, а потом занялись каждый своим делом. Штучные наивные бессеребренники — философскими размышлениями над ходом реформ, а их более многочисленные и рациональные соратники — дележкой и судорожным растаскиванием жирного пирога, вырванного из горла предшественников. Политическое затишье было ознаменовано медленным разрушением недостроенного двадцатиэтажного здания «Дома Советов» в центре города и следами птичьего помета на беспризорных памятниках.
Но не судьба социально-экономических реформ и не проблемы утилизации коммунистического наследия занимали сейчас Генку. А простой и в то же время очень сложный вопрос:
— Где?
Он видел практически весь состав малочисленной, но энергичной «шестерки» на инструктажах. Он узнавал оперов ОРБ в случайных прохожих и веселых гуляках на первой и второй операции. Он с интересом увидел новые лица комитетчиков на встрече перед третьей, сегодняшней расстановкой. Но сейчас, сколько хватало глаз — не было никого.
— Да что они, в землю зарылись? — с досадливым любопытством пробормотал «подзащитный».
Нет, в мерзлую магаданскую землю, которая и летом-то оттаивает, в лучшем случае, сантиметров на пятьдесят, никого «шестерка» не закапывала. И спутники над бескрайним морем колымской тайги пролетали без милицейских экипажей.
Правда, два опера ОРБ сидели с биноклями на «высотных» пятиэтажных зданиях напротив входа в парк. И технари грустно слушали через старые наушники невнятное бормотание клиента. И даже группа захвата честно отбывала номер, разделившись на два уазика.
Но те, кто больше всего интересовал Генку, в натянутых до бровей лыжных шапочках и тонких кожаных перчатках стояли в его квартире на улице Гагарина. В руках у них были копии ключей от генкиной берлоги, а у ног лежал его раскрытый чемодан.
— Нравится?
— Да, такого наглеца я еще не видел.
Приглушенные голоса Гопы и Ковалева не могли достичь ушей Генки. Тихие эти голоса не вышли даже за двери квартиры, в которую самым обыкновенным воровским образом забрались два опера. И звучали они довольно невыразительно, без всяких интонаций. А интонации могли бы быть очень богатыми.
Потому, что на дне чемодана лежали: обрез двустволки двенадцатого калибра с пулевыми патронами, резиновые перчатки, набор ключей и фомка.
А у стены стояла пачка лобовых стекол, судя по всему, недавно покинувших свои родные гнезда на кузовах «Жигулей» и «Нив». Валялись зеркала, магнитофоны и прочие незатейливые сувениры, которыми зазевавшиеся автолюбители радуют сердца автомобильных ворюг.
— Значит, прежде чем начать работать по крупному, малыш решил с нами познакомиться?
