подкрепляет фразу Артузова в разговоре с Б.И. Гудзем в 1936 году: «Сталин, направляя меня в Разведупр, сказал, что я должен быть там его глазами и ушами». Только таким указанием и можно объяснить поведение тщательно соблюдавшего чинопочитание Артузова, пославшего свой первый доклад в новой должности на самый «верх».
Артузов был в военной разведке человеком новым, никакой ответственности за провалы не нес, и ему не нужно было ничего скрывать или приукрашивать, анализируя работу Управления. В докладе отмечалось, что после провалов нелегальная агентурная разведка Управления фактически перестала существовать в Румынии, Латвии, Франции, Финляндии, Эстонии, Италии. Сохранилась нелегальная агентурная сеть в Германии, Польше, Китае, Маньчжурии. В некоторых странах (Турция, Персия, Афганистан, Корея) агентурная разведка ведется полулегальным путем, когда резидент и его помощники являются сотрудниками посольств, консульств и торговых представительств.
Говоря о разведывательной работе в Германии, Артузов отмечал, что там имеется несколько ценных агентов, дающих нам документы об организации, вооружении и боевой подготовке рейхсвера, а также данные германских военных атташе об иностранных армиях, в частности и о Красной Армии. Одним из серьезных недостатков работы в этой стране он считал то, что несколько подпольных работников нелегальной резидентуры были получены в свое время от ЦК Германской компартии. Иностранные коммунисты часто не исполняли приказы о прекращении всяких связей с партией в случае перехода на разведывательную работу. При провалах, а бывшему начальнику ИНО об этом было хорошо известно, полиция без труда доказывала связь с компартией и советской разведкой. Артузов опасался, что в случае провала в Германии гестапо легко может доказать связь между компартией и советской военной разведкой.
Его пожелание в докладе о том, что, «как правило, не следует использовать на разведывательной работе в данной стране коммунистов данной страны», осталось на бумаге. И до этого были случаи провала коммунистов, работавших в советской разведке. Были судебные процессы, обвинения компартий в шпионаже, скандальные статьи в иностранной печати. Следовали грозные постановления Политбюро, но шум стихал, и все начиналось по-старому. Надежной агентуры, великолепно знавшей языки, могущей легко акклиматизироваться и легализоваться в европейских странах, не хватало ни в ИНО, ни в Разведупре. Поэтому по прошествии некоторого времени после очередного провала все возвращалось на круги своя.
Артузов считал, что Управление не обеспечило закрепления за собой кадров агентурных работников. Опытные разведчики, выросшие на агентурной работе, возвращаясь в СССР после нескольких лет жизни в другой стране, сталкивались с очень тяжелыми условиями и жизни, и работы. Управление не могло предоставить им ни приличного жилья, ни хорошего денежного содержания. Возможности окончить академию и получить высшее военное образование, что очень содействовало продвижению по служебной лестнице, у вернувшихся разведчиков тоже не было. Время было тревожное, квалифицированных кадров с опытом зарубежной работы было мало, и по нескольку лет в Советском Союзе их не держали. После короткого отдыха и переподготовки — снова за рубеж. В таком режиме тогда работали и разведчики Разведупра, и разведчики ИНО ОГПУ.
Неудивительно, что такие условия жизни и такой режим работы устраивал не всех. Кто-то покорно нес свой крест, кто-то пытался вырваться и уйти. Некоторым это удавалось. А так как нелегальная агентурная работа очень способствовала быстрому общему развитию разведчиков, то уходили они, как правило, на хорошо оплачиваемую и более престижную работу и делали вне Разведупра неплохую карьеру. В докладе Сталину Артузов упоминает несколько фамилий сотрудников Управления, покинувших военную разведку. Зильберт стал начальником Научно-исследовательского института военно-воздушных сил РККА, А.Тылтынь — командиром механизированной бригады, Горев — помощником командующего бронетанковых войск ЛBO, Коханский — командиром особой авиабригады. В докладе предлагалось вернуть хотя бы некоторую часть утерянных кадров на агентурную работу.
Большие претензии в своем докладе Артузов предъявил и к подготовке иностранных коммунистов, которых Управление привлекало для агентурной работы. Болтливость, отсутствие навыков конспиративной работы, невыполнение требований Управления были достаточно распространенным явлением в их среде. Вот один из характерных случаев, который приводился в докладе. Посланный в Париж в качестве отдельного резидента немецкий коммунист, встретив там знакомого венгерского коммуниста географа Шандора Радо, выболтал ему все о своей работе и назвал человека, приезжавшего к нему для связи. Узнав об этом, начальник Управления приказал освободить резидента от всех заданий и порвать с ним связь. Знаменитый теперь Радо не остался в долгу и дал понять парижскому резиденту о своей работе для советской разведки. Что выболтал Радо немецкому коммунисту, осталось тайной для руководства военной разведки. Его, к счастью, решили не отстранять, и Разведупр получил великолепную разведывательную группу «Дора».
Для улучшения работы Управления Артузов предложил прекратить текучесть агентурных кадров. Для этого предполагалось ввести особое положение о продвижении агентурных работников по службе. Работа за кордоном приравнивалась к службе в действующей армии на фронте со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Предлагалось также разрешить агентурным работникам учебу в военных академиях с годовыми перерывами для заграничной работы. Создавался особый жилой фонд для возвращавшихся из-за рубежа агентурных работников, улучшалось их материальное положение и денежное содержание. Все эти меры подействовали, и утечку опытных агентуристов из Управления удалось приостановить.
Наиболее серьезные предложения Артузова касались изменения структуры центрального аппарата Разведупра. Эта структура сложилась в середине 20-х годов и не менялась до 1934 года. В Управлении было четыре отдела и несколько отделений. Наиболее сильным и по составу, и по квалификации сотрудников был 3-й информационно-статистический отдел, который с 1925 года возглавлял A.M. Никонов. Это был аналитический центр военной разведки, который систематизировал, обобщал и анализировал всю поступающую информацию, давая свою оценку текущим событиям в Европе и мире. Из этого отдела поступали заявки во 2-й агентурный отдел на получение информации по военным и политическим проблемам, которые интересовали высшее военное руководство страны. Недостатком этой структуры было то, что в 3-м отделе при составлении заявок на информацию плохо представляли агентурные возможности 2-го отдела. А во 2-м отделе почти не видели результатов своего труда. Если такая структура была хороша в начале и середине 20-х, то в 1934 году, когда обстановка в Европе резко изменилась, в нее нужно было вносить существенные изменения. И Артузов с его большим опытом работы в ИНО понимал необходимость перестройки структуры Разведупра.
Им было предложено сократить состав Управления и ликвидировать деление на добывающий и обрабатывающий аппараты, то есть расформировать сложившиеся и имевшие многолетний опыт работы 2-й и 3-й отделы. Сейчас трудно сказать, чем он руководствовался, предлагая полностью сломать сложившуюся структуру организации центрального аппарата военной разведки. Может быть, он решил предложить хорошо знакомую ему схему структуры ИНО ОГПУ? А может быть, рукаводствовался какими-то другими соображениями, но предложенную им ликвидацию мощного аналитического центра в Разведупре нельзя признать удачной.
Значение аналитической службы и необходимость создания ее мощного аппарата хорошо понимали еще в начале 20-х годов и в руководстве Наркомата по военным и морским делам, и в руководстве военной разведки. По штатам Разведупра, утвержденным 20 декабря 1924 года заместителем председателя Реввоенсовета М.В. Фрунзе, агентурный отдел имел 15 человек, а информационно-статистический — 59 человек при общей численности сотрудников 90 человек. Какое-то количество людей было во вспомогательных структурах (архив, библиотека, типография), но все равно сотрудников обрабатывающего аппарата было значительно больше, чем агентурного. Это соотношение сохранялось и к 1934 году.
Артузов, предлагая раздробить этот сложившийся аналитический центр, очевидно, руководствовался знакомой и привычной ему за несколько лет работы структурой ИНО, который не имел сильной аналитической службы. Структура ИНО без такой службы сохранялась и в последующие годы, вплоть до начала войны. Конечно, Артузов не мог предвидеть тех промахов и ошибок, которые допустила внешняя разведка в предвоенные месяцы 1941 года из-за отсутствия аналитической службы. Но тщательно проанализировать работу аналитического аппарата Разведупра, прежде чем предлагать его ликвидировать, он был обязан. Этого сделано не было, и в этом был крупный просчет Артузова.
Было предложено создать два отдела стратегической разведки для ведения агентурной разведки в
