—Вы… Марат, да?
—Точно, детка.
—Мне… меня…
Марат подбадривающе улыбнулся и поставил рюмку на стол. Тамара видела, как лениво колыхнулась золотистая маслянистая жидкость.
Едва удержав равновесие — ну и каблучки, чтоб Машке так же стоялось!— Тамара шмыгнула носом и почти складно выкрикнула:
—Меня просили передать вам это!
Рука неприятно дрожала, неосторожно задетая Тамарой рюмка дрогнула, но упасть не упала, Марат весьма вовремя поддержал ее. Перехватил влажный небольшой пакетик и брезгливо поморщился. Тамара покраснела. Баймуратов нехотя кивнул на свободное кресло.
—Садись.
—Мы с вами… это… на брудершафт не пили!— с отчаянной храбростью пискнула Тамара и пожалела, что не видит себя со стороны.
Последнее время все чаще казалось — у нее со старшей сестрой гораздо больше общего, чем Тамара считала раньше. Конечно, до Лельки ей как до неба, и слава Всевышнему, но…
Хорошо, Лешки здесь нет!
Марат поднял на нее чуть насмешливый взгляд, пожал плечами и лениво процедил:
—Это как вам угодно. Садитесь. Или стойте.
Тамара почти упала в мягкое кожаное кресло и вздохнула с невольным облегчением: ноги почти не держали. Подламывались в щиколотках, и колени стали пластилиновыми, отвратительное ощущение.
Как только бедная Машка на таких каблуках ходит?!
Марат осторожно вытряхнул на салфетку всю мелочь из пакетика. Тамара с любопытством наблюдала. Забывшись, она так вцепилась в столешницу, что побелели пальцы.
Баймуратов поворошил кучку. Вытянул из бумажного мусора листочек с цифрами, сунул в карман и нахмурился. Оттолкнул в сторону Тамары дискету, сбросил мятые визитки в большую хрустальную пепельницу и резко спросил:
—Это все?
—Ну да,— недоуменно протянула Тамара. И поспешно поправилась:— Все, что мне дали.
Марат вытянул ноги. Тамара поежилась: он откровенно ее рассматривал. Мало того, восхищения в его взгляде она как-то не уловила. Это… это было неправильно! Епифанцева что, зря старалась?
Тамара нервно дернула себя за фиолетовую прядь и испуганно покосилась на пальцы: Машка категорически запретила ей дотрагиваться до волос. Так и есть, ладонь будто чернильным облаком накрыло.
Интересно, какой дрянью Машка напудрила ей локоны?
Тамара машинально вытерла руку о юбку и тут же спохватилась: Машка убьет ее. Точно убьет. Если пятно не отстирается.
Нет, какой неприятный взгляд у этого типа! Странно, что в прошлый раз он Тамаре понравился. Смотрит, будто вот-вот за нож возьмется. Препарировать ее, что ли, собрался?
Марат глотнул коньяк. Тамара раздраженно фыркнула: пижон. Рюмку держит как в фильме каком, аристократ чертов. Наверняка еще несколько лет назад пил из стаканов. Или хрустальных фужеров. Как все. А не грел днище пузатой рюмки в ладони и не подносил ее с задумчивым видом к носу, якобы наслаждаясь ароматом. Тоже мне знаток!
—А кто дал?
Тамара чуть не подпрыгнула в кресле, до того неожиданно прозвучал вопрос. Поэтому излишне резко ответила:
—Я знаю? — Немного помолчала и буркнула:—Девчонка. В джинсах и дешевой куртке. Сказала — у нее планы поменялись, нет времени. Просила извиниться за нее. Так вот — я извиняюсь.
—Ты ее раньше видела?
—Нет.
—Опиши.
—Да не смотрела я! Не на что там смотреть!
—Опиши как запомнила.
Тамара тяжело вздохнула и сурово сдвинула брови, изображая трудный мыслительный процесс. Потом неуверенно пробормотала:
—Волосы вроде темные. И глаза. Худая. Так себе, короче, девчонка.
—А ты, значит, не так себе?
Тамара изумленно захлопала ресницами и сочла нужным обидеться. Поджала губы и оскорбленно воскликнула:
—При чем тут я?
Марат смотрел хмуро. Темные, странно тусклые глаза ощутимо давили, взгляд казался до жути неприятным, даже угрожающим.
Тамара зачем-то оглянулась на Машу и испуганно прошептала:
—Не нужно было брать у нее, да?
—Да.
—Но я…
—В пакет заглядывала?
—Нет!
—Ничего не роняла, не рассыпала?
—Нет.
—Уверена?
—Да.
—Но я не вижу снимка!
Тамара отчетливо икнула и покраснела. Она тоже никогда его не видела.
—К-какого снимка?
—Фотографию. Девять на двенадцать. Цветную. Глянцевую. Может, вспомнишь?
Тамара молчала. Лишь таращила глаза, искренне пытаясь понять, что хочет от нее Марат.
Получалось — она в прошлый раз прихватила с собой снимок. Нечаянно. И Марат явно желает его вернуть. Иначе бы не смотрел на нее как волк на ягненка. Наверное, фото дорого ему как память. Мать, погибший друг, любимая девушка, две любимых девушки или даже три…
Может, снимок остался дома? Отнесло сквозняком в сторону, под диван, допустим, или под батарею. Тамара не заметила. Лешка о нем тоже не говорил, если вообще видел.
Нет, очень интересно, про какой снимок Баймуратов толкует. Спросить? Не-а, не скажет. Все, что хотел, уже сообщил — девять на двенадцать, цветной и глянцевый. Будто сейчас делают черно-белые. Остряк.
А если она выронила его по дороге? Ну, пока рвалась выяснять отношения с игровыми автоматами. Тогда его давно на свалку с другим мусором вывезли. Или сожгли.
Кстати, почему Баймуратов на дискету даже не смотрит? Хочет сделать вид, что не имеет к ней отношения? Намекает таким образом — она предназначена именно ей, Тамаре? Или оставил на столе, чтобы передать сразу клиенту, раз так и не отдал в прошлый раз…
Тамара робко кашлянула, пытаясь привлечь внимание, и подтолкнула пальцем дискету поближе к Баймуратову.
—Вы про нее забыли.
Марат откинулся на спинку кресла и хмуро буркнул:
—Не моя.
Тамара разочарованно вздохнула: вот и раскрыла тайну двух строчек! Специально тащилась в это дурацкое казино. Машку впутала. Вырядилась настоящим пугалом, теперь на знакомых бы не наткнуться, если они ее узнают — катастрофа.
Впрочем… Может, Баймуратов боится, что его будут шантажировать? Ну, если сам шантажист…
