развитии карьеры. Сейчас я представлю вам наших дорогих спонсоров, наших уважаемых меценатов, без которых этот праздник красоты просто бы не состоялся. Господин Маркидзе. – Зазвучали аплодисменты, я повернула голову и увидела высокого худого мужчину в конце зала. – Господин Ростов и главный спонсор конкурса – господин Черкесов, который, к сожалению, не смог найти время, чтобы предстать перед вами. Но вы обязательно его увидите завтра. Кстати, именно алмазодобывающая компания господина Черкесова предоставила на конкурс роскошный подарок для финалистки – серебряную корону с великолепным изумрудом.
Я честно досидела до конца, выслушав все, что говорил это сладкоголосый мужичок. Потом со скучающим видом моталась около Олега, прислушиваясь к его разговорам и не без интереса наблюдая, как он работает. Ничего подозрительного я не заметила. А он, похоже, меня просто не узнал. Или сделал вид, что не узнал. Нашим легче! В девять вечера он засобирался домой, и я незаметно (очень хочется на это надеяться) выяснила, где он остановился. В половине одиннадцатого вечера, выжатая словно лимон, я вошла на кухню к Тосе и стала свидетельницей крайне неприятной сцены. Витя сидел за столом над сковородой с жареной картошкой и хмуро отчитывал Тосю:
– А я говорю тебе, давай подождем. Может быть, твой ненаглядный братец еще появится.
– Вить, да не могу я больше ждать! – всхлипнула Тося. – Беременная я.
В кухне повисла гнетущая тишина, а я, став случайной свидетельницей семейных разборок, тоскливо переминалась с ноги на ногу.
– Мне бы чайку попить. – Я бочком подошла к плите. – Можно?
– Конечно, – хмуро кивнул Витя и вернулся с прерванному разговору: – Ну коль такие дела, оформляй Сашку в детский дом. Двух спиногрызов нам не прокормить!
Тося в ответ только кивнула.
– В какой детский дом? – Меня словно за язык тянули.
– А что? – Витя поднял на меня красные глаза. – Хочешь забрать девчонку?
– Не знаю. – Я неуверенно пожала плечами. – Мы можем вернуться к этому разговору позже?
– Можем, почему бы и нет. – Тося тяжело поднялась из-за стола и подошла к кухонному шкафу. – Выпьешь с нами?
Она поставила на стол початую бутылку водки.
– Нет. – Я мотнула головой. – У меня язва. Сибирская, – на всякий случай уточнила я мрачно. – А где Саша?
– В комнате. – Витя наполнил стакан до краев водкой и тотчас выпил. – Телевизор смотрит.
– Я могу с ней поговорить? – Сама не понимала, чего хочу.
– Конечно. – Тося сделала глоток водки и зажмурилась. – Только не долго.
Я кивнула и вошла в хозяйскую комнату. Да, довольно скромная обстановка – диван да кресло, старый сервант и огромный стол, занимающий почти половину комнаты. На табуретке в углу телевизор, а перед ним на полу Сашенька.
– Привет! – Девочка обрадовалась и бросилась ко мне. – Яблоко есть?
– Нет. Но зато есть печенье. Хочешь?
– Конечно хочу. – Ребенок смотрел на меня совершенно серьезно. – Меня тетя Тося не балует, потому что меня бросил отец.
Я вздохнула, так и не найдя нужных слов.
– Пойдем ко мне в комнату? – Я взяла девочку за ручку и повела за собой. У себя в комнате я вытащила из сумки все, что купила себе на ужин, – творог, печенье и пакет кефира. Саша уселась на кровати и стала с аппетитом поглощать печенье с кефиром. Я уселась около кровати на пол и задумчиво смотрела на жующего ребенка. Мне предстояло решить важный для себя вопрос: смогу ли я взять ответственность за жизнь этого ребенка? Ведь Саша не кошка, поиграл и бросил. Это живой человек, которого, кстати, уже один раз предал родной отец. Интересно, а где ее мать?
– Посиди здесь, сейчас вернусь. – Я поднялась и вышла в кухню. Виктора за столом уже не было, а Тося, пьяно бормоча под нос какую-то песню, мыла посуду.
– А где ее мать? – Я опустилась на табу ретку.
– Сашкина? – Тося даже головы не повернула, только петь перестала. – А я откуда знаю? У меня вон документы на девочку в столе лежат, там написано, что мать умерла.
– Ужас-то какой! – Мне все больше и больше не нравилась эта история. – А что, брат ничего не объяснил тебе, когда ребенка привез?
– Артем, что ли? – Тося даже руками всплеснула. – Артем? Ты не знаешь моего брата. Он себе на уме. Привез девочку: спрячь, говорит, ее на время, а сам исчез. А ты чего все выспрашиваешь? Забрать ее с собой хочешь?
Я молча поднялась и вышла из кухни. Так что же мне делать?
МАТИЛЬДА
– Это ужасно! – Я едва не плакала. – Мне не в чем пойти с тобой в ресторан.
Эта дрянь, эта деревенщина Людка выбросила все мои вечерние платья! Я с ненавистью сжала руки, и если бы сейчас Людка оказалась рядом, точно съездила бы ей по уху.
Василий смущенно крякнул:
– Матильда, если ты, конечно, не обидишься, я мог бы тебе кое-что купить. Вернее, ты сама выбери все, что тебе понравится. Только не расстраивайся так, умоляю тебя. Я видеть не могу твои слезы. – Мужчина сделал шаг вперед. – Если ты мне позволишь?
– Позволю. – Я шмыгнула носом. – Тем более что я все отдам тебе по возвращении домой!
– Не обижай меня, Матильда. – Василий горько усмехнулся. – Неужели ты считаешь себя чем-то обязанной за эти сущие пустяки, которые я для тебя сделал?
– Ну, не знаю… – Я наконец взяла себя в руки. – Наверное, нет.
Действительно, сколько он на меня потратил? Ну, может, две-три тысячи долларов, так разве это деньги? Я хмыкнула. Помню, как-то раз Миша просто так подарил мне колье за пять штук баксов, даже глазом не моргнув.
– Вот и славно. – Василий приободрился. – Сейчас заедем в торговый комплекс, ты выберешь себе все, что захочешь, а потом пойдем в «Барнео».
Час спустя в сногсшибательном белом костюме от Юлии Далакян я чувствовала себя превосходно. Да и выглядела, чего лукавить, на миллион долларов. По крайней мере, Василий не сводил с меня влюбленного взгляда, а все присутствующие в ресторане мужчины буквально пожирали меня глазами.
– Тяжело быть роковой женщиной? – улыбнулся Василий, поднимая бокал. – За тебя! – Он пригубил совсем чуть-чуть и улыбнулся: – Так ты мне не ответила!
Я призадумалась: а действительно, тяжело ли?
– Такова моя судьба. – Я пожала плечами. – Каждый несет свой крест. Мой крест – моя красота, мой ум и моя, так сказать… – Я защелкала пальцами, не в силах подобрать нужное слово. – Как это?
– Эксклюзивность? – Василий мне подмигнул. – Ты это хотела сказать?
– Да. – Я тяжело вздохнула. – Хотя порой мне просто хочется отдохнуть, чтобы на меня никто не глазел, никто не хватал за руки.
– Ну, этого ты себе позволить не можешь, – рассмеялся Василий. – Терпи уж.
– Я понимаю. – На глаза навернулись слезы. – Но моя жизнь порой невыносимо тяжелая.
– Я хочу с тобой поговорить. – Василий едва дотронулся до моей руки. – Мы с тобой еще серьезно не разговаривали. – Он внезапно погрустнел. – Я вдовец. У меня есть взрослый сын, который уже давно живет своей жизнью, в которой, увы, для меня слишком мало места. Я очень одинок, Матильда.
Василий смотрел мне в глаза, и я верила каждому его слову.
– У меня есть свой бизнес, хотя, наверное, тебе про это неинтересно слушать. – Он сбился и сделал глоток вина. – Понимаешь, я уже много лет ищу женщину, в которой бы сочеталось несочетаемое. Красота и ум – это два взаимоисключающих понятия. Я всегда так думал, пока не встретил тебя. Ты слишком хороша для меня, я знаю, но, может быть, ты позволишь мне хотя бы надеяться на чудо? Может быть, потом, нет, конечно, не сейчас ты сможешь меня полюбить? И тогда я был бы самым счастливым человеком на свете.
Василий замолчал, молчала и я, не зная, что ему ответить.
