— Дедушка, наверное, очень обрадуется.
— Вообще-то он сказал, пусть остается, сколько надо, — засмеялась Алисон. — Думаю, ему тоже не нравятся помои.
— А как Дженни?
— Все так же. Но теперь это не имеет значения. Папа хочет, чтобы она все время была с ним. Я играю с ней в саду, а потом она сразу же бежит к нему.
— А как ты сама?
Улыбка Алисон сказала Делии все, что она хотела узнать.
— Он со мной теперь гораздо больше разговаривает, — просто ответила Алисон.
Делия тепло улыбнулась, хотя в душе ей было больно. Крейг нашел путь к сердцу дочери и в Дженни нуждался гораздо больше, чем раньше. Но вернуться к любимой женщине так и не пожелал.
День проходил за днем, а от него не было ни слова. Когда прошла неделя после его возвращения из больницы, Делия не выдержала. Вечером, около одиннадцати часов, она села в машину и подъехала к его дому. Остановив машину в некотором отдалении, она подошла к его подъезду и, выбрав место под деревьями, стала смотреть на его окна.
Ее испугал неожиданный шорох в кустах, но это оказалась Дженни, которая вышла на последнюю прогулку перед сном. Она остановилась, принюхалась и подбежала к Делии. Делия опустилась на колени и погладила собаку, которая явно обрадовалась встрече.
— Ты ведь меня помнишь, верно? — прошептала Делия, и в знак согласия собака лизнула ее шершавым языком. — Как он там? Он когда-нибудь говорит обо мне? Ты помогаешь ему? Ох, ну почему ты не можешь разговаривать?
Вдруг открылась входная дверь, и на крыльцо вышел Крейг. В тусклом свете фонаря Делия смогла разглядеть, что он в пижаме и халате, а на глазах повязка.
— Дженни! — позвал он.
Собака подбежала к нему, и он ласково потрепал ее по шее.
— Почему ты задержалась, старушка? Разве ты не знаешь, что я скучаю по тебе?
Вдруг он выпрямился и насторожился. Делия замерла, опасаясь выдать свое присутствие. А что, если выйти и окликнуть его? Обрадуется ли он?
— Здесь кто-нибудь есть? — крикнул Крейг. Дженни тихо залаяла. — В чем дело, девочка? Там есть кто-то?
Он опять прислушался. Делия молчала. Риск был слишком велик.
Но тут случилось то, что чуть не поколебало ее решимость. Он прислонился к двери, как будто вдруг лишился поддержки, и закрыл лицо руками. Дженни дотронулась до него лапой, тихо заскулила. Он выпрямился и погладил ее.
— Давай, Дженни, — мягко проговорил он. — Пойдем домой, и ляжем спать.
Алисон в халате ждала его наверху.
— Все в порядке, папочка?
— А ты что тут делаешь в такое время?
— Я вышла посмотреть, все ли в порядке.
Он, улыбаясь, дотронулся до ее плеча.
— Ты обращаешься со мной как курица с непослушным цыпленком.
— Но кто-то же должен о тебе заботиться, — мудро заметила она. — Ты выглядишь ужасно. Давай я доведу тебя до кровати.
Раньше он бы резко ответил, что не нуждается ни в чьей помощи. Но теперь его сердце понимало гораздо больше, и он ответил просто:
— Спасибо, дорогая.
Она помогла ему лечь, потом с трудом накрыла одеялом, поскольку Дженни уже улеглась на него.
— Подвинься, — приказал Крейг собаке, — это ведь и моя кровать тоже.
Дженни отодвинулась буквально на полдюйма. Крейг подождал, пока дочь поцеловала его на ночь и пошла к себе, потом обнял собаку.
— Ты почувствовала ее, правда? — прошептал он ей. — И я тоже. Но мы оба ошиблись.
Внизу, под окном, Делия увидела, как погас свет в его комнате. Она знала, что он опять остался один на один со своей темнотой, цепляясь за последнюю надежду. Но в ней он не нуждается. Делия неподвижно простояла там примерно час. Потом вернулась домой.
Два дня до снятия повязки. Один день. Накануне вечером позвонила Алисон.
— Доктор придет завтра в одиннадцать утра, — сказала она. — Папа хочет, чтобы повязку сняли дома. Я позвоню вам сразу же после этого. Или, может быть… может быть, позвонит папа.
— Может быть, — сказала Делия, стараясь поверить в это.
Она не могла сосредоточиться на работе. Мыслями она была с Крейгом, зная, что этот день принесет или исполнение его желаний или крушение последних надежд. А значит, и ее надежд.
Но разве ее надежды еще не умерли? Если даже Крейг попросит ее вернуться в его жизнь только потому, что обретет зрение, это не будет означать выполнение всех ее желаний. Она, конечно, вернется, потому что слишком сильно любит его. Но сознание того, что он предпочел пережить этот кризис без нее, останется на всю жизнь, отравляя то, что должно было быть так прекрасно. В их любви будет отсутствовать нечто очень важное. И как долго она продлится?
Она не могла не смотреть на часы. Вся жизнь сосредоточилась на приближающемся событии.
— Ты что, не собираешься вообще ложиться спать? — спросила Мэгги.
— Сейчас лягу.
— Ты говоришь это в третий раз. Нельзя же всю ночь сидеть, уставившись на часы.
Когда Мэгги легла спать, Делия взяла книгу, но буквы плясали у нее перед глазами. Что он сейчас делает? Смог ли заснуть? Или лежит без сна, прислушиваясь к тиканью часов, зная, что скоро его жизнь начнется заново… или закончится?
Внезапный звонок телефона заставил ее подскочить в кровати. Она рывком схватила трубку.
— Алло!
— Делия? — произнес голос, который она уже не надеялась когда-либо услышать.
— Крейг, — прошептала она.
Его голос звучал совсем по-другому. Казалось, он потерял уверенность в себе.
— Ничего, что я так поздно звоню?
— Нет, нет, я рада, что ты позвонил. Как ты?
— Да не очень. Тут кое-что… но я думаю, Алисон уже рассказала тебе.
— Не сердись на нее, — быстро произнесла Делия.
— Я не сержусь. Я подумал… ты будешь смеяться, но я подумал, что ты могла бы приехать ко мне.
— Я хотела, но ты ясно дал понять, что я тебе не нужна.
— Ты всегда нужна мне. Не было минуты, чтобы я не думал о тебе с тех самых пор, как ты уехала тогда. Я думал о тебе и скучал. А сейчас больше, чем когда-либо. — У него дрогнул голос. — Приезжай сейчас, Делия. Приезжай ко мне. Я больше не могу выносить это в одиночестве. Я… боюсь.
— Подожди. Я сейчас приеду, — прошептала она.
Она собралась в считанные секунды. Подъехав к его дому, она сразу увидела его в дверях. И в следующий же момент была в его объятьях.
— Я боялся, что ты не приедешь, — прошептал он ей прямо в губы. — После того, как я тогда отослал тебя, у меня не осталось никакой надежды.
— На самом деле, я никуда не делась от тебя, — ответила она. — В душе я всегда была с тобой. Поцелуй меня, моя любовь… поцелуй меня…
Он страстно поцеловал ее. Ощущение его губ, после стольких тоскливых недель, было таким сладостным, что у нее закружилась голова. Счастье и радость переполняли ее.
Он провел ее внутрь, все так же обнимая, как будто боялся, что она исчезнет.
— Ты ведь, правда, здесь? — повторял он. — И никуда не исчезнешь?
