Если толпа раньше бурно приветствовала Данте, то сейчас люди взревели от восторга. Человек, который рискует собой ради ребенка, — герой; человек, который точно так же рискует ради собаки, — прекрасный безумец.
«Да, безумец», подумала Ферн, стараясь утихомирить бешено колотящееся сердце. Толпа пыталась качать Данте, но он предпочел сбежать.
— Пойдем, — сказал он, хватая ее за руку.
Глава 5
Данте и Ферн с трудом выбрались из толпы и неслись, пока не заблудились, а их восторженные преследователи остались далеко позади.
— Где мы? — спросила она.
— Какая разница? Где-то.
— А где машина?
— Где-то. Какое это имеет значение?
— Будь же разумным, — рассмеялась Ферн.
— Не буду. Зачем? Когда это было разумно — быть разумным?
— Для тебя никогда, теперь я это понимаю, — нежно проговорила она. — Идем.
— Как скажешь.
Взяв Данте за руку, Ферн привела его в маленькое кафе со столиками на тротуаре, где они присели отдохнуть на солнышке.
— Мне это необходимо, — признался Данте, — после дыма. А еще мне необходимо выпить, но, полагаю, лучше не стоит, поскольку я поведу машину, когда мы найдем ее. — Он засмеялся. — Где ее искать? С чего начнем?
— Я помню улицу. Не беспокойся.
Когда официант принял заказ, Данте откинулся назад, глядя на нее. Взгляд его был отстраненным.
— Данте, бога ради, — взмолилась Ферн, снова беря его за руку, — вернись на землю.
— Я уже сделал это.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты витаешь где-то в космосе. Вернись вниз, на родную планету.
— Для чего? Мне там нравится. Лучше поднимайся ко мне. Тут здорово. Мне еще никогда не было так весело.
— Весело? Ты же мог умереть!
— Что ж, самые невероятные вещи могут оказаться веселыми, если посмотреть на них правильно.
— Ты мог умереть, — медленно повторила она.
— Но не умер же. Мог, но не умер. Разве ты не понимаешь? Это был замечательный день.
— Как ты можешь так говорить? — взорвалась Ферн. — Пойти на такое безумие! Спасти ребенка — да, это чудесно. Но точно так же рисковать ради собаки — о чем ты только думал?
— Я люблю собак. И малыш был бы убит горем, если бы его собачка сгорела.
— А как насчет тебя? Разве тебе все равно, будешь ты жить или умрешь?
Он пожал плечами:
— Чему быть, того не миновать.
— Это случится гораздо скорее, если бездумно рисковать.
— Может, да, а может, и нет. Что плохого в риске? Такая жизнь гораздо интереснее. Представь себе квикстеп с судьбой в качестве партнера. Ты двигаешься быстрее и быстрее, никогда не зная, кто из вас доберется до края первым. Все возможно. Лучше уж умереть так, чем… гм… как-то иначе.
— Ты чуть не упал, — напомнила Ферн. — На лестнице ты потерял сознание. Что случилось?
— Ничего. Тебе показалось.
— Не показалось.
— Всюду был дым, и я мало что помню. Теперь это не имеет значения.
— Имеет. Возможно, ты все же пострадал. Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач.
— Это ни к чему. — Данте внезапно напрягся. — Все закончилось.
Но Ферн стояла на своем:
— Ты потерял сознание на лестнице и…
— Откуда, черт побери, ты знаешь?
Внезапная холодная ярость в его голосе заставила ее отшатнуться.
— Тебя там не было, ты не знаешь, что произошло, — зло бросил Данте. — Я закрыл глаза и дал себе минутку отдыха, прежде чем продолжить спуск. И это все! Прекрати драматизировать!
— Я не хотела… Я просто беспокоюсь за тебя.
— Разве я похож на человека, за которого надо беспокоиться? — поинтересовался он.
Ферн вынуждена была сделать глубокий вдох, прежде чем смогла храбро ответить:
— Вообще-то да. Каждому нужно, чтобы о нем беспокоились. С тобой произошло что-то ужасное. Ты мог пострадать. Почему это так злит тебя?
— А почему любой мужчина злится, когда над ним суетятся? Просто забудь об этом, пожалуйста. — Его тон был угрожающим.
— Но…
— Я сказал, забудь.
Ферн не осмелилась больше ничего добавить. Она, как бы странно это ни звучало, боялась Данте, его ожесточенной, пугающей ярости.
Но самообладание уже возвращалось к нему.
— Извини, — проговорил он. — Я несколько не в себе. Но совсем скоро буду в порядке. Только пообещай мне одну вещь: ты ничего не расскажешь об этом дома.
— Думаю, эта история все равно рано или поздно дойдет до них.
— Я не это имел в виду. Не говори о том, что мне стало плохо на лестнице. Хоуп изведет себя. — Видя ее колебания, Данте добавил: — Ты должна дать мне слово.
— Хорошо, — быстро согласилась Ферн, испугавшись, что он снова взорвется.
— Обещаешь?
— Да, обещаю.
— Прекрасно. Тогда все в порядке.
Все было далеко не в порядке. Ей никогда не забыть того, что она видела.
— Взгляни на ситуацию с другой стороны, — предложил он. — Подумай о том, какие потрясающие снимки я тебе обеспечил.
Снимки? Потрясенная Ферн осознала, что ни разу не вспомнила о фотоаппарате.
Она даже измену любовника запечатлела для потомков, однако забыла о камере в тот момент, когда Данте начал взбираться по лестнице.
— Я не снимала, — прошептала Ферн.
— Что ты хочешь сказать? — притворно возмутился он. — Ты же фотографируешь все на свете. Неужели я совсем не стою твоих усилий?
— Ты прекрасно знаешь ответ, — огрызнулась она. — Я переживала за тебя.
— Не знаю, куда катится этот мир, — печально вздохнул Данте. — Ты упустила величайший момент в моей жизни. Может, вернемся и дадим тебе второй шанс?
— Не трудись, — решительно отрезала Ферн. — Второй шанс никогда не бывает таким эффектным, как первый.
Она оба понимали, о чем говорят на самом деле. Женщина, которая не остановится ни перед чем ради хорошего снимка, упустила момент, потому что Данте оказался в опасности.
