Самое неприятное – это когда посетитель бестолковый попадается. Скажем, иностранец… Или который наш, но по-русски не понимает. Вот на днях приходит к нам в ресторан один старик – узбек… Или таджик, не знаю… В общем, в тюбетейке и халате… Старый такой, лет ему восемьдесят, а может, и больше – они там долго живут.
Сел за мой столик, повертел меню и говорит мне:
– Хочу харчо!
Я вежливо говорю:
– Нету харчо!
Он заулыбался, головой закивал, будто понял, и говорит:
– Хочу харчо!
Я объясняю:
– Нету харчо! Там в меню написано «харчо», но это не значит, что есть харчо… Меню старое!.. Прошлогоднее меню… Заказали мы новое меню, но из типографии пока не прислали… У них с бумагой перебои… Поэтому лежит пока старое меню, в котором есть харчо, а на самом деле – нет.
Все так ему понятно объяснил, вразумительно. А он меня выслушал, языком поцокал и говорит:
– Хочу харчо!
Я объясняю:
– Нету харчо! Нету, дедушка!.. Харчо из баранины делают, а баранину сегодня не завезли. Не прислали с базы баранину. Говядину прислали… Вернее, свинину. А насчет баранины наш директор звонил на базу тому директору, но тот директор уехал куда-то. Так что с бараниной пока неясность. А без баранины нельзя харчо!
Вроде бы объяснил ему, понятней нельзя. Все растолковал. А он смотрит на меня своими восточными глазами и говорит:
– Хочу харчо!
Я уже нервничаю, но объясняю:
– Какое харчо, дед?! Что ты пристал? Харчо готовить надо уметь, а сегодня не тот повар… Клягин сегодня работает, а не Цугульков! Клягин не умеет харчо!.. Он молодой еще, практикант!.. Он только яичницу умеет… А Цугульков, который умеет харчо, он отгул взял. У него жена рожает… Он, Цугульков, запил, потому что нервничает… А без Цугулькова никак нельзя харчо!
Уж так я этому старику все разъяснил, – и жестами, и руками… И про Цугулькова так понятно показал, как тот запил, и про жену, что она рожает… Даже я вспотел от напряжения.
И он вроде бы понял. Головой закивал, руку мне пожал и говорит:
– Хочу харчо!
Я весь задрожал, но взял себя в руки, спокойно объясняю:
– НЕТУ ХАРЧО! – кричу. – НЕТУ! НЕ НА ЧЕМ ГОТОВИТЬ ХАРЧО! ПЛИТА ПЕРЕГОРЕЛА! ЗАМКНУЛОСЬ ТАМ ЧТО-ТО! ПЛЮС НА МИНУС ЗАМКНУЛСЯ!.. СГОРЕЛА ПЛИТА К ЧЕРТОВОЙ БАБУШКЕ! А МОНТЕР ТОЛЬКО ЗАВТРА ПРИДЕТ, ЕСЛИ ПРИДЕТ… ЕСТЬ ВТОРАЯ ПЛИТА, НО НА НЕЙ НЕЛЬЗЯ ХАРЧО! ОНА НЕ ДЛЯ ХАРЧО, ПЛИТА! ОНА САМА ПО СЕБЕ, ПЛИТА!..
Кричу я, а сам про себя спокойно решаю, что если он еще раз скажет «Хочу харчо!», то я его убью.
Говорит.
В голову мне что-то ударило, пошатнулся я, заплакал.
– Пожалей, – говорю, – меня, дедушка! Я – человек больной. У меня гипертония… Давление двести двадцать на сто двадцать семь, как в трансформаторе… У меня кризы бывают… У меня неотложка возле подъезда каждую ночь дежурит… У меня сын – заика, а внук – двоечник… НЕТУ ХАР-ЧО!
Реву я белугой, дед тоже плачет; обнимает меня, вытирает мне слезы тюбетейкой и говорит:
– Хочу харчо!
Подкосились у меня колени, упал я.
Хорошо, официанты подбежали, подхватили.
– Плюнь ты на него, Степанов, – говорят они мне. – Не связывайся! Видишь, он не понимает ни бельмеса по-нашему! Плюнь!..
Ну что было делать? Как еще можно объяснять? Плюнул я с досады… и принес ему харчо.
Встреча с известным писателем Бурко
(Рассказ директора совхоза)
…Любит наш народ писателей! Хлебом его не корми, дай только с живым писателем встретиться, особенно если еще и в рабочее время… Вот проходили у нас в области в прошлом году дни литературы. Понаехали писатели со всех концов страны…
Три дня их в центре держали, а потом пустили по районам. Звонят мне рано утром из района, говорят: «Выезжает к вам в совхоз известный писатель Бґурко… Или Буркґо? В общем, ударение на месте уточните! Примите на уровне!»
Я говорю: «Мы товарищу Бґурко… или Буркґо… очень рады, но все-таки хотелось бы знать, кто такой? Что написал? Чтоб почитать перед встречей…»
Район кричит: «Читать уже некогда! Просто прими на уровне – и все!»
