Новиков опешил. И даже подумал, что еще не проснулся. Кого он не ожидал увидеть на ночном шоссе, так это Анжелику Ивановну — тихую старушку, которая последние двадцать лет жизни стенографировала заседания наблюдательного совета «Победы».
— Ничего не понимаю, — пробормотал Новиков. — Это действительно вы, Анжелика Ивановна? Вот это встреча. И как вы здесь очутились?
— Не удивляйтесь, Дима. Моя сестра живет в Бессарабке и работает в этом кафе — сутки через трое. Она заболела. Я была у нее в гостях, вот и вызвалась подменить, чтобы менеджер ее не ругал. Дело-то нехитрое. А то ведь уволят сестру. В нашем возрасте, Дима, очень трудно искать новую работу.
— Ну и ну! — Новиков рассмеялся.
— Вы садитесь, Дима. Ночь была тяжелая, как я вижу. Отдохните немного, попейте кофе. Какой вам кофе сделать — «экспресс»?
— «Эспрессо», — машинально поправил Новиков. — Только двойной, если можно.
Он выгреб из кармана горсть мелочи вместе с грязными бумажками и положил на стойку, не пересчитывая. Монетки печально брякнули.
— Надеюсь, хватит. Это мои последние деньги. Анжелика Ивановна отмахнулась.
— Что вы, Дима, уберите. Я вас с удовольствием угощу. Только подождите пару минут, пока я кофе в автомат засыплю. Здесь старая модель стоит — ручная. Хозяин прижимистый…
Новиков втиснулся за маленький угловой столик. В придорожном кафе было светло, тепло и уютно. Толстое стекло отсекало ночь, дорогу, грызущую тоску по Илоне и все будущие неприятности. Вот так бы вечность сидеть, глядя в темноту окна, и не думать ни о чем…
— Простите за наглость. Можно мне еще пачку сигарет в придачу? — осведомился Новиков.
— Конечно, — кивнула Анжелика Ивановна. На столике задымилась чашка с ароматным густым напитком. Рядом легла пачка легкого «Дуката».
— Вы курите, Дима, если хотите. — Анжелика Ивановна присела напротив и опять улыбнулась. В этот раз немного грустно. — Пепел можно в блюдце стряхивать…
Новиков отхлебнул кофе и почувствовал привкус корицы. Ее легкий и почти неуловимый аромат витал и в воздухе. Он мысленно отмотал пленку памяти на пару витков назад. Звенья цепочки мгновенно выстроились в другой последовательности. Вера, Толик, Жора, управляющий. И везде она — Анжелика Ивановна, божий одуванчик. Хорошая должность — секретарь. Можно оставаться в тени и всегда при этом быть в курсе событий…
— А ям не боитесь, Анжелика Ивановна? — усмехнулся Новиков.
— Чего?
— Ночь, дорога. Вы одна. Мало ли…
— Нет, Дима, в моем возрасте бояться нечего. Уже догадались, значит…
— Да уж, догадался. Только слишком поздно…
— Вы не бойтесь, ничего я вам в кофе не подсыпала. Не верьте всяким страшилкам. Это просто сорт такой — «Мокондо», с легким привкусом корицы. Мой любимый…
— И что мы будем делать ввиду вновь открывшихся обстоятельств? Анжелика Ивановна отвела взгляд. Новиков тремя большими глотками опустошил чашку.
— А вы можете будущее предвидеть или это тоже детские страшилки?
— Мы можем влиять на полевые структуры. Это не совсем то, что принято считать предвидением, но все же близко.
— Значит, поймать вас невозможно, пока вы сами себя не раскроете…
— В принципе, невозможно. Я понимаю, о чем вы сейчас подумали. О тех несчастных женщинах, которым вынесли приговор. Но сегодня, Дима, вы сделали очень большое дело — спасли Илону Райнис. Вы даже не представляете, как это было важно.
— Для кого? — угрюмо поинтересовался Новиков.
— Для всех, Дима. — Она подлила ему кофе и придвинула чашку поближе. — Для вас, для меня. Как бы странно это ни звучало: для всех людей. Поверьте, я знаю. Она проживет еще долго, напишет и докторскую диссертацию, и еще множество других научных работ по сигнальной наследственности, внутривидовой агрессии и по альтруизму. И академиком она тоже станет — в Сорбонне. Правда, значение ее научной деятельности люди поймут еще не скоро — лет через девяносто. Зато потом, когда поймут и осознают, сразу начнут пробиваться ростки совершенно иного социума. Сначала слабые и едва заметные, но они довольно быстро наберут силу…
Новиков слушал невнимательно. Он уже понял, что с Илоной. все будет в порядке, а воспринимать информацию о том, что произойдет через сто лет, просто не было сил. Его интересовал сегодняшний день. В самой далекой перспективе — день завтрашний.
— С Илоной мы больше не встретимся? — уточнил Новиков.
Анжелика Ивановна замолчала и долго смотрела в окно, за которым уже начинался рассвет.
— Можете не отвечать. Я все понял.
— Но встреча с вами стала очень важным моментом в ее жизни. Я бы даже сказала — переломным.
— Спасибо, — усмехнулся Новиков. — Одного не могу понять, почему вы сами ничего не сделали, если такие всемогущие?
Анжелика Ивановна развела руками.
— Дима, я не сказочная фея с волшебной палочкой. Я такой же человек, как и вы. И мои возможности ограничены. Вы в цифровых технологиях разбираетесь?
— Предположим, — кивнул Новиков,
— Тогда простой пример. В вашем министерства есть сеть, куда подключены все вычислители. Значит, есть и специальные устройства — маршрутизаторы. Они не могут изменить информацию, которая через них проходит. Они могут лишь изменить направление, в котором идет трафик. Вот мы и есть — маршрутизаторы. И можем лишь изменить направление трафика. Чтобы, например, судьба некоей Илоны Райнис сложилась именно так, а не иначе. А спасти ее должны были именно вы…
Отступившая ненадолго тоска навалилась опять — черная и безнадежная.
— Мне пора. Спасибо вам за кофе.
— Могу я сделать что-то для вас, Дима?
— Вряд ли. До светлого будущего я не доживу — это точно. Для меня все останется по-прежнему. Да и люди по-прежнему будут умирать от Сибирской горячки.
— Увы, полевые структуры обладают сильной инерционностью. Трудно рассчитать, где «порвется» в следующий раз. Но мы делаем все, что можем. И по возможности компенсируем, так сказать, неудобства. Хотелось бы помочь и вам, Дима. У вас есть мечта?
— Вы же не сказочная фея, а всего лишь водитель трафика.
— Ну, бывают у людей и скромные мечты.
— Если выкручусь, буду искать Илону. Боюсь, вы мне в этом деле не помощник…
Новиков забрал со стола пачку сигарет и направился к выходу. Но у двери остановился. Перед глазами молнией пронеслась картинка. Маленькая колония грызунов в ярко-желтой степи и три хищные птицы над курганами… Думайте, господин инженер, думайте. Здесь очень хорошо думается…
— А кто же тогда сарычи? — поинтересовался Новиков, обернувшись.
— Вы о чем? — удивилась Анжелика Ивановна.
— О грустном. Впрочем, прощайте. И постарайтесь впредь со мной не встречаться.
— Я все же попытаюсь вам помочь, Дима, — сказала она, но Новиков за звоном дверного колокольчика ничего не услышал. Он залюбовался ярким солнечным диском, который приподнимался над домами Бессарабки.
«Скаут» управляющего остался дремать на обочине. Новикову неожиданно захотелось пройтись пешком. Заправка быстро скрылась за поворотом. Дорога, на сколько хватало глаз, были пустой и упруго отзывалась на каждый его шаг. Идти было легко. Необычайная легкость появилась и во всем теле. Солнце согревало спину. Новиков снял куртку, чтобы, не мешала, и зашвырнул ее в кювет. Он шел на запад по белой разделительной полосе и улыбался…
