понять? Идет уборка. Пшеница рекой стекается на ток. Самый, можно сказать, ответственный момент. А управляющий уезжает в Русскую Поляну. И повод-то незначительный. Может, конечно, к любовнице ездил, поэтому и несет теперь всякую околесицу. Сознаться боится. Но проверить его не помешает. Недаром этот Василий Васильевич ему сразу не понравился…
Электронный блокнот, к радости Новикова, оказался в кармане. Он поставил пером знак вопроса напротив фамилии управляющего, а потом еще раз проглядел результаты технического анализа. Накануне вечером Жора завершил загрузку «объективок» на всех, кто проживал в центральной усадьбе товарищества и в двух его отделениях. Из полутора тысяч человек вычислитель сразу выделил сотню. Это те, кто попадал в круг подозреваемых лиц не менее чем по одному ключевому параметру. Поиск по трем параметрам сузил круг подозреваемых до 15 фамилий. Но был один подозреваемый, который соответствовал всем десяти ключевым параметрам — Илона Яновна Райнис, учитель поселковой средней школы.
Вообще-то, уникальный случай» когда технический анализ дает такой точный результат. Прямо хоть сейчас предъявляй Илоне Яновне обвинение. Но Новиков не торопился. Именно уникальность его и смущала. Малефики хитры и осторожны. Если бы гражданка Райнис действительно была малефиком, то не стала бы так откровенно подставляться. В общем, спешить не стоило. Да и технический анализ — это еще не доказательство. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу и Федеральному закону «О малефйции», на его результатах не могла строиться доказательная база…
— Вы не слишком скучаете? — Илона оторвалась от оптики и сделала пометку в тетради. — А то потом всем расскажете, что я завезла вас в глушь и бросила. Мне стыдно будет.
— Скучать в вашем присутствии невозможно. А если вы разрешите мне заглянуть в трубу, то я вообще стану самым счастливым человеком на свете.
— Неужели вас так просто можно сделать счастливым?
— А вас нельзя?
— Боюсь, мне для этого нужно нечто большее… Новиков прильнул к окуляру.
— Ничего не вижу. Впрочем, нет, уже вижу. Там действительно суслик…
— А вы ожидали увидеть слона? — Илона рассмеялась. — И что делает этот суслик?
— Стоит. Столбиком. Головой крутит. Теперь исчез. Теперь опять появился. Опять головой по сторонам крутит…
Новиков оторвался от окуляра. Нет, без оптики не разглядеть — слишком далеко.
— Вы так рано встаете и проезжаете такое большое расстояние, чтобы посмотреть на этого грызуна?
— Ну, не только на него. В районе курганов обитает несколько колоний грызунов. Эта — самая большая. И самая замечательная. Я на нее случайно наткнулась и уже два года веду дневник наблюдений. Просто потрясающий результат!
— Вы шутите…
— Нисколько. У этой колонии крапчатых сусликов очень высокая степень социальности. Особь, которую вы видели, патрулирует территорию. Причем в разные дни колония выставляет разное количество патрульных. Сегодня охраняется весь периметр. Почему? Видимо, именно в это время высока вероятность появления их главных врагов — степных сарычей. Я насчитала сегодня двадцать охранников. У них очень четкая задача — вовремя предупредить группу о приближающейся опасности. Питаются они в строгой очередности. Причем за год еще ни разу не ошиблись в оценке опасности.
— Вы не преувеличиваете?
— Нисколько. Смотрите сами. — Илона махнула рукой. — Вон там, над курганами, если присмотреться, уже можно различить три темные точки. Это сарычи. Когда хищники подлетят поближе, прислушайтесь.
Через несколько минут точки в небе приобрели классические формы хищных птиц. Три сарыча беззвучно парили над курганами. Новиков прислушался и одновременно приник к окуляру. В густой траве он уже не смог разглядеть ни одного грызуна, но их пересвист стал громче.
— Слышали? — шепотом уточнила Илона. — Заблаговременно подают сигнал к отходу.
— И что теперь?
— Колония на некоторое время заляжет по норам. Когда сарычи сообразят, что ловить им здесь уже нечего, то найдут более доступную дичь у других курганов и улетят обратно — к месту гнездования. Примерно на час-полтора мне придется сделать перерыв в наблюдениях. И в это время я смогу покормить вас бутербродами.
— Вы удивительная женщина, — заметил Новиков. — Зачем вы привезли меня в степь?
— Еще не догадались? — Илона хитро прищурилась. — Думайте, думайте, господин инженер. Это именно то место, где очень хорошо думается…
007
Карта получилась что надо. Масштаб — один к десяти тысячам. Жора постарался на славу. Линии напряженности М-поля вычертил с точностью до одной сотой. Красные и зеленые изгибы замкнутых полевых контуров плавно растекались по центральной усадьбе и по двум отделениям «Победы», образуя причудливые узоры.
— Нет слов, Георгий. Мое восхищение. Сколько замеров сделал?
— В пятистах точках, — гордо сказал Жора. Похвала Новикова пришлась ему по душе. — Напряженность М-поля, в принципе, средняя для такой территории. Чуть повыше на восточной окраине, но тоже в пределах допустимых отклонений. Несколько значений в центре тоже оказались чуть выше средних. Небольшой зубчик есть и в районе кафе. Но посмотрите сами, Дмитрий Евгеньевич, какой странный всплеск вот здесь…
Жора ткнул пальцем в красный зигзаг. Новиков пригляделся. В центр полевого контура попадало несколько строений.
— Контора, школа и конюшня, — пояснил Жора. — Вы не думайте, я по три раза перепроверял результаты замеров.
Новиков несколько минут молча разглядывал карту. Повышенная напряженность М-поля оказалась в том районе, где часто бывает Илона Райнис. Это знает Новиков. Этого не может не знать и Жора. Да и в результаты электронного поиска он тоже заглядывал. В этом можно не сомневаться.
Школа и конюшня… Мог ли Жора подправить показания прибора? Теоретически, да. На практике подделка легко выявляется. И прощай тогда Жорина блестящая карьера в управлении. Рапорт и отставка. По собственному желанию, так сказать. В любом случае, Жорин намек Новиков понял. И принял к сведению. Факты вещь упрямая. А смутные подозрения и логические конструкции, уважаемый Дмитрий Евгеньевич, к делу не пришьешь…
— Где Вера?
Жора опустил глаза.
— Она сказала, что больше в зернохранилище ни ногой.
— Это почему же?
— Она сказала, что плевать хотела на всю вашу маскировку.
— Значит, бунт, — пробормотал Новиков.
— Я, конечно, извиняюсь, Дмитрий Евгеньевич. Но эта курица в чем-то права. Сколько дней мы здесь ковыряемся? Скоро я эту сушилку действительно соберу…
Жора вздохнул и обвел взглядом обширное помещение зернохранилища. Они приходили сюда каждый вечер, когда заканчивалась вторая рабочая смена, брали ключи от подсобки у хмурого цехового мастера по имени Вадим и несколько часов делали вид, что работают. Основная нагрузка ложилась, естественно, на Жору. Вера по приходу забивалась в угол бытовки и принималась читать дамские романы, огромные запасы которых она обнаружила в доме у Анжелики Ивановны. Новиков вообще ничего не замечал. Он задумчиво бродил по пустому зернохранилищу, что-то бормотал и перелистывал на ходу свою папку с бумагами. А Жора оказался намертво прикован к ящикам с оборудованием.
От нечего делать он рассортировал их при помощи ручных талей, открыл, очистил оборудование от
