— Значит так, Погосян, ставлю задачу! — Никотин сказал это таким голосом, будто судьба всего человечества, в руках этого щупленького старлея, — Сейчас ты командуешь своим бойцам и формально, я не являюсь твоим непосредственным начальником. НО… идёт война, Погосян! И сейчас, я единственный старший по званию во всей округе. По этому, слушай. Здесь. В этом бомбоубежище должен быть склад. На случай, если понадобиться, для будущих партизан…
— А что, — удивлённо заглянул ему в глаза уже ничего непонимающий старлей, — Будут партизанить???
— Будут, Погосян… Будут, — со скорбью в голосе сказал ему Никотин, — Нас и послали, для того чтобы формировать партизанские отряды. Но это — совершенно секретная информация…
Дальше, всё пошло, заметно быстрее. Погосян быстро понял, что оружие его бойцов, отныне будет храниться здесь, а сам он и его солдаты, должны проследовать к фильтру. Ропот бойцов, на команду Погосяна «Оружие сдать», старлей погасил отборным матом вперемешку с аргументацией, типа: «Знать не положено!» и «Выполнять, а то расстреляю!». Второй аргумент действовал эффективнее, нежели первый и работа по «сравнительно честному отъёму оружия» у бойцов, началась.
Дон зашёл через чёрный ход, и открыв дверь, сначала запустил Никотина, который, тут же, встал в проходе и заслонил собой всяческий обзор лазарета.
Тёма, всё это время стоял на лестнице, перед которой построились двадцать три бойца и их командир — старший лейтенант Погосян. Архангел держал в руках автомат и, в любой момент был готов расстрелять всю эту кодлу в химзащите, к едрене фене. Но кодлу так вздрючил Погосян, что все стояли «Смирно!»
— Что дальше? — спросил Дон у стоявшего в проёме Никотина.
— Играем, — подмигнул ему улыбающийся снайпер, — Бери в моём вещмешке книжечку. «Блокнот снайпера», называется. Открывай на чистой странице и дели на шесть столбиков: порядковый номер, модель, заводской номер, комплектность, сдал и принял, — Андрей непонимающе захлопал глазами, но тёзка его подбодрил, — Надо нам сыграть так, чтобы Станиславский сказал «Верю!». В противном случае нас здесь просто расстреляют.
— Спасибо, друг, — смиренно покачал головой Дон, — утешил…
— Всё, соберись и будь внимательным. Не забывай проверять патроны в патроннике, — Никотин давал последнюю вводную, — магазины складывай отдельно, от стволов. Переспрашивай номера, они должны знать их наизусть, а то мы в этой темноте здесь до утра конопатиться будем… АРХАНГЕЛ! ЗАПУСКАЙ ПО ОДНОМУ!!!
Услышав команду, Тёма, жестом подозвал к себе Погосяна:
— Слыш, «страшный» лейтенант, — махнул он рукой и Погосян, тут же подбежал к нему, — Давай… командуй своим бойцам. По одному спускаться. Пока первый не вышел, второй не заходит. Иначе, стреляю без предупреждения. Понял?
Погосян кивнул и, подбежав к построившимся бойцам, зычно скомандовал:
— РОВНЯСЬ!!!! СИРРРРНО!!! К сдаче оружия приступить!
— Первый! Пошёл!!! — Тёма повёл стволом в сторону лестницы, и первый боец вышел из строя и не торопясь двинулся в сторону бомбоубежища. Тёма решил его подбодрить, — БЕЕЕЕГОООМ!!!!!
От Тёминого рыка боец подпрыгнул и как ужаленный поскакал по лестнице. Запыхавшись, он влетел в первую комнату, где его уже поджидали Никотин и Дон.
— Фамилия? — Новиков сделал суровое лицо, которое в свете свечи вообще показалось бойцу дьявольским.
— Рядовой Джабраилов! — чётко ответил боец с лёгким, кавказским акцентом и, сняв с плеча автомат, отстегнул магазин и положил перед Доном на шконку. Затем, передернул затвор и положил рядом. Движения его были чётки и выверены. За автоматом, на шконку последовал подсумок.
— Номер? — продолжал строить грозного дядю Дон.
— Чего? — не понял боец.
— Автомата, — усмехнулся Никотин.
— А-а-а, 446 582, — отрапортовал боец, там же напи…
— Я знаю, что и где написано, рядовой, — Новиков старательно внес запись в книжечку.
— Виноват, — боец вытянулся в струнку, — Разрешите идти?
— Вещмешок сдай, — не отрывая глаз от блокнота, сказал Дон.
— А в чём я понесу личны…
— Личные вещи рядовой, вы понесёте в сумке от противогаза, — сухо осёк его Новиков, — Выполнять.
Джабраилов нехотя снял вещмешок и переложив в что-то из мешка в подсумок, протянул мешок Новикову.
— Разрешите идти?
— Идите, — Новиков сказал это так, будто всю жизнь только и делал, что кого-то посылал. Как только Джабраилов вышел из убежища, Никотин покачал головой:
— С вещмешком — переборщил. Там у солдата, самое сокровенное лежит, а ты…
— Знаешь, что с ними будет, когда они дойдут до фильтра? — всё так же сухо спросил у него Дон.
— Скорее всего — трибунал.
— Это — в лучшем случае, — уточнил Новиков, — а если не захотят заморачиваться, то просто расстреляют. А в мешках может быть много полезного… Я уже в этом убедился…, — Новиков задумался. Прервал его думы следующий боец.
— Здравия желаю, товарищи офицеры, — он вытянулся «Смирно» и приложил руку к противогазу, — извините, не вижу вашего звания.
— Здравствуй боец, — Новиков опять уткнулся в блокнот и, почему-то добавил, — звание моё, капитан — лейтенант, — и тут он понял, что ляпнул что-то не то.
— Простите, товарищ капитан-лейтенант, — удивился боец, — вы что, моряк???
Новикова спас Никотин. Именно он, суровым голосом сказал:
— Моряки, боец, ходят по морям на ржавых буксирах! А товарищ капитан-лейтенант является офицером Военно-Морского Флота Российской федерации! У него разведвыходов столько, сколько у тебя волос на голове!
— Виноват, товарищ капитан, — звёзды на остатках формы Никотина, он всё таки разглядел, — но у меня нет волос, — и он снял противогаз.
Под противогазом оказалось сияющая физиономия молодого, лет девятнадцати, рязанского парня. На вид он был абсолютно здоровый, вот только не было у него ни бровей, ни волос на голове.
— Как же так, боец? — Новиков смотрел на живой труп.
— В карауле стоял, когда бабахуло, — улыбнулся парень, — ну я, как учили и лёг, ногами к вспышке. А потом, на следующий день, волосы и облетели, как листики по осени. Говорят мне жить недели две осталось.
От услышанного, Новиков скис и Никотин взял разговор в свои руки.
— Не сцы, боец. Дойдёте до фильтра — там вас накачают всякой химией и на ноги поставят. Воевать надо, а не помирать!
— Да я уже смирился, товарищ капитан, — весело ответил парень, — судьба у нас такая. Папашка мой умер когда я у мамки в животе сидел. Он ещё на Чернобыльской работал. Так после этого ещё семь лет прожил. Братан старший, в подлодке атомной срочную служил. Как он там свои БЭРы хапнул, ни кто нам не сказал, да только приехал он такой же, как я теперь. А помер через два месяца. Мамка у меня в Москве жила… Так что, скоро я их всех увижу…
— Ну, раз ты такой «идейный», то может и ХимДым здесь оставишь? — спросил Никотин.
— Как прикажете, — пожал плечами боец и начал расстёгивать комбинезон.
— Отставить, боец, — Новиков пришёл в себя, — хватит трепаться. Сдать оружие и вещмешок и покинуть склад.
Как только рядовой с рязанской мордой и украинской фамилией Бут сдался, Дон вышел вслед за ним.
