Перед ним на земле лежал адепт Ордена, с которым Ковен сражался многие столетия за власть и силу. Но не сам факт, подтвердивший вероятность проведенной на них этим вечером атаки, нарушил представление Клода о реальности.
Как ни чертовски глупо это было, но, глядя на поверженного мага, любой, обладающий силой сейчас, сказал бы, что именно Клод повинен в смерти врага…
Заклинание, вытягивающее сущность и заставляющее тело разлагаться в еще живом… состоянии — было личным почерком Магистра Ковена.
Вот, дерьмо!
Да что же тут творилось?!
Ведь не было никого, кто умел бы такое делать с жизненной энергией людей.
Никого, кроме Клода.
Он первый за восемьсот лет воссоздал это заклинание, которое, как было записано в их анналах, разработал один из древних Магистров Ковена, не оставив при этом ни единой заметки или намека на то, как именно ему удалось подобное.
Все, даже самые сильные и опытные маги считали это лишь легендой. Любому объединению, и магам в том числе, нужны подобные сакральные ритуалы, о которых, и посвященные, не имеют ни малейшего представления. Чтоб придать ареол таинственности и величия Ковену.
И только Клод смог доказать, что это было правдой.
Сам.
Лишь по найденным в архивах записям тех, кто якобы видел это заклинание в действии, он воссоздал то, во что никто не верил большую часть тысячелетия.
О чем Магистр, совершенно точно, мать его так, не рассказывал, ни единому живому существу. Он не сделал ни единой записи, как и древний предшественник, оставляя все расчеты и способы управления силой в собственном разуме.
Проклятие!
Это было его заклинание!
Но именно это и не могло быть правдой, не так ли?!
Клод совершенно точно знал, что не убивал этого человека!
Ему было глубоко плевать на последнего. Но то, что он не мог найти ни рационального, ни какого- нибудь бредового объяснения всему этому, просто приводило его в ярость.
Его рассудок больше не в ладах с ним, и Магистр стал просто забывать, когда и кого убивает.
Тогда, дело — дрянь, не так ли?!
Мужчина скривился, не обрадованный подобной версией.
Присев на корточки возле тела, он протянул руку, контактом пытаясь восстановить то, что произошло на этом месте за секунды до его появления на стоянке…
Это было ошибкой…, очевидно.
Даже себе, Клод не смог объяснить того, что произошло в следующий момент.
Словно бы…, этим касанием, он вытянул что-то из тела, опутанного заклинанием.
Забрал в себя часть…, часть… чего?
Неясные картины замелькали перед глазами Магистра. Картины, которые просто не могли быть отражением событий, происходивших на стоянке.
Все было так… как в том, навеянном ему сне.
Вспышки, словно кусочки обломки чужых воспоминаний, вспыхивали в сознании Клода, рождая непонятное чувство потери и тоски, скручивающее его внутренности, наполняющее его душу опустошением…
Тьмой.
Столетиями боли, тоски и ожидания…
Чувства вины и осознания ошибки, которая была совершена…
С единственным образом, довлеющим над всем…
Это поглотило сознание самого Клода, попыталось взять над ним власть.
Неужели очередная атака?!
И вдруг, не дав Магистру даже обдумать подобную вероятность, обрывочную тень наваждения словно прорвала плотина настоящего.
Он увидел девушку, выходившую чуть раньше из зала. Ту, которая имела странную силу.
Это была именно она. Без всяких сомнений. Та, что так заинтриговала Магистра настолько.
Но сейчас, она убегала, от того, кто преследовал ее, чье тело сейчас, было неподвижным, под рукой Клода.
И этот человек испытывал удовлетворение от происходящего в тот момент. Почти удовольствие.
Девушка обернулась, попав в ловушку собственно поспешности, с ужасом глядя в лицо преследователю и…
В очередной раз за этот вечер, мир крошился вокруг Клода. Маг почти слышал грохот, с которым опора понимания рассыпалась на кирпичики.
Существовало несколько аксиом, выполнение которых гарантировало незыблемое положение Магистра в Ковене. И самой главной из них — была — трезвый и холодный ум. Никто, имеющий хоть какие- то надежды задержаться на вершине их пирамиды, никогда не должен позволять чувством преобладать над умом и расчетом.
Но в тот момент, когда перед глазами Клода появилось испуганное лицо этой девушки — он испытал дикую, не контролируемую ярость, посылая к дьяволу всякий расчет и рассудок.
Мужчина не мог объяснить причин своей ярости, но понял, что сделал, только когда поток картин умирающего человека, внезапно иссяк, вместе с самим телом, за мгновение вспыхнувшим ярким огнем и испепелившим его…
Твою мать!
Какого дьявола он творит?
Клод стремительно выпрямился, пытаясь, хоть как-то, взять себя в руки.
Он совершил ошибку — пошел на поводу у врагов…
Это было… у него даже не было слов, чтоб описать такую дурость!
Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Магистр отошел от черного пятна на асфальте, сжимая кулаки.
Вызывая ветер, развевающий пепел, оставшийся от того, кто мог быть чрезвычайно информативным, пусть и молчаливым свидетелем…
Клод выругался в голос.
За какие-то несколько минут, он одну за другой умудрился совершить ТРИ ошибки.
Клод упустил девушку.
Не разобрался в чем причина того ощущения, которое и сейчас терзало внутренности Магистра… и что за картины будоражили его сознание.
Магистр поддался ярости, возникновение которой не мог объяснить, и просто уничтожил тело, с отпечатком заклинания, которого не могло существовать на этом человеке…
Когда он успел стать таким идиотом?
Неужели это чье-то внешнее влияние?
Что ж, у Магистра осталась лишь одна связующая нить.
И, ступая по кровавым отпечаткам босых ступней, Клод принял решение.
Он пойдет за ней и узнает природу этой странной силы, которая так беспокоит его, и то, что вообще, черт возьми, тут происходит!
Мужчина присел, проведя пальцами по не успевшим еще засохнуть алым мазкам. Растерев кровь между пальцами, низким голосом произнес заговор, заставляя проявиться мерцающую дорожку на асфальте.
Теперь — он знал, куда ему идти.
Довольный тем, что разум, все же, соизволил вернуться к нему, Клод быстро подошел к своей машине, отправляясь на охоту.
