‑ это мура для баб. Ну ерунда, правда? С «Унесенными ветром» перепутал.
Ленька провалялся в больнице два месяца. А Валентина с тех пор уголовники прозвали «Миядзаки».
Комната, куда ушел Димур, выглядела бедно. Радужное зеркало на стене, тюфяк, компьютерный стол с помигивающим лампочками кибернетическим монстром, этажерка, вся уставленная разномастными шахматными конями.
‑ Стой на месте, гил, ‑ не оборачиваясь, приказал Димур. ‑ Ты и так зашла далеко.
«У него что, глаза на затылке?» ‑ удивилась Тама.
Димур подошел к компьютеру и отщелкал на клавиатуре сложный ритм. Радуга сошла с зеркала, открывая черное закатное небо и витые шпили замка. От неожиданности Тама ахнула.
Димур размахнулся и швырнул чеснок в зеркало. Пробив невидимую границу, тот расправил крылья и нетопырем умчался к замку.
‑ Цы‑ыпа… ‑ только и смогла сказать Тама.
‑ Вот твоя награда, гил. ‑ Димур протянул девушке пачку денег и блюдце со щепоткой крупной сероватой соли. ‑ Выйдешь отсюда, не оглядывайся. Соль господа разъест твою память, я‑человек говорю. Ты проживешь счастливую жизнь.
‑ Нет.
‑ Почему?
‑ Не хочу. ‑ Тама демонстративно уселась на пол. ‑ Не хочу я счастливой жизни. Думаешь, пнул под зад и все, да?! А вот фиг тебе. ‑ И добавила устало: ‑ Мне некуда идти.
‑ Почему, гил?
Тама вздохнула и призналась:
‑ Я слабая. Я у одного мерзавца в… в… ‑ она поискала слово, но не нашла, ‑ в общем, он на меня глаз положил. И все. Парни как чумную обходят. Один вообще без вести пропал ‑ в день святого Валентина. Понимаешь? ‑ Она на четвереньках подползла к Димуру и схватила его за руку. ‑ Слушай… Ты не хочешь учить, ладно. А может, ‑ она с надеждой кивнула в сторону зеркала, ‑ там научат? Мне сила вот так нужна!.. Валент, он ведь никто и звать никем!.. Но живет как заговоренный. И все его боятся. А я ‑ ненавижу! Сильнее жизни ненавижу!!!
Димур поднял девушку с пола. Та не сопротивлялась.
‑ Помоги! Прошу тебя!
‑ Ты забыла руки господа, гил. Что ж… Я расскажу тебе. Слушай и слушай.
Туман затянул зеркало. Скрылся замок под тусклым свечением жидкого олова, исчезли шпили, погасло небо цвета мазутного пламени.
‑ Порой случается, что зов о помощи не может дойти. Людей разделяют океаны, лиги и мили пути, века или чужие миры. А от того, дойдет послание или нет, зависят чьи‑то жизни. И тогда человек отправляет таму. На языке Браваты, моего народа, ‑ «то, что дойдет вопреки». Это может быть бутылка с письмом, брошенная в океан, стрела, отданная на волю ветра, пес, несущий пакет за ошейником.
Рано или поздно все они попадают на Землю. Сперва в виде неясного беспокойства, обрывка души ‑ ищут человека, способного воспринять их, сделать явными. Потом обретают форму. Слово «там» вашего языка ‑ искаженное браватийское. Как и слово «томиться».
Но не каждый способен вынести бремя тамы. Тоска о несбывшемся слишком сильна. Она лишает покоя и сна, толкает на необдуманные поступки. Слабые торопятся избавиться от непосильной ноши: кто‑то превращает ее в песню, в книгу, кто‑то ищет утешения в играх. Некоторые упиваются нытьем и жалобами; таких тама покидает раньше всего.
Лишь самые упорные идут до конца. Рано или поздно они оказываются у этого зеркала: ведь я живу во всех городах мира. Ты зря отказалась от соли господа, гил. Тяжело жить, зная, что ты ‑ всего лишь почтовый голубь в клетке.
‑ Но… Но, Димчик, ведь миссия… Я же чувствовала, что я ‑ особенная!
‑ Прими мою печаль.
‑ Ни фига, ‑ Тама зло сдула со лба розовую прядь. ‑ Это не может быть так. Ты ведь что‑то недоговариваешь, да? А если кто не отдаст?
‑ Иногда человек забывает порох господа и присваивает таму. Тогда сила, запертая в ней, творит чудеса.
‑ Ага. Например, банку шпрот ‑ в «Ролекс».
‑ Что‑что?..
‑ Ничего, я так.
‑ Так… На время обманщик получает небывалое могущество. Но порох господа горит быстро. Рано или поздно тама сожрет упрямца.
‑ А отправленную таму вернуть можно?
‑ Нет.
‑ Ясненько. ‑ Чтобы Димур не видел ее лица, девушка отвернулась. ‑ Ну, спасибо за участие. Огромненькое! Я пойду?
Отчаянно горбясь, она потянулась за рюкзачком. «Мне бы только отсюда выбраться, ‑ мелькнуло в голове. ‑ А там до реки ‑ и все».
О том, что Москва‑река еще подо льдом, Тама старалась не думать.
Ох, она дура. Приперла чесночок, идиотка. Сама, своими руками силу отдала! Миссия у нее, блин!
Уже на кухне, когда она кидала в рюкзак ставшую ненужной мелочевку, ее настиг голос Димура:
‑ Постой, гил. Не взяла деньги, возьми другое.
‑?
‑ Ты можешь отправить таму. Отсюда она дойдет мгновенно.
‑ Таму?! ‑ Она выпрямилась. ‑ Кому?
‑ Кому угодно.
‑ А если… ‑ Она облизала внезапно пересохшие губы. Кричать из комнаты в комнату показалось ей ужасно глупым. ‑ А если я потеряла этого человека? Ну… его месяц уже как нет?..
‑ Это неважно.
‑ И… и я увижу его в зеркале?! ‑ В комнату с шахматными конями девушка просто ворвалась.
‑ Конечно. Отдай мне свою самую ценную вещь. И пиши письмо, которое хочешь переслать.
Ломая ногти о застежку, Тама рванула с запястья золотой браслет.
‑ Вот, держи! Я… я сейчас!..
Димур с интересом осмотрел переданные ему часы. «Rolex Lady Oyster». Сапфировое стекло, циферблат «шампань» с сахаринками бриллиантов. Он нечасто покидал свою квартиру, но кое‑что о мире людей знал. От часов несло чванством и большими деньгами.
На оборотной стороне черными искорками вспыхивала гравировка: «Принцессе Тамаре от властелина Лапуты». Неведомый даритель обожал японские мультфильмы.
‑ Написала? ‑ Да.
Димур бесцеремонно пробежал записку глазами. Для любовного письма в ней было слишком мало слов и много зачеркиваний. А еще от листка веяло опасностью.
‑ Ты рискуешь, гил. Это письмо нарушит нопу ‑ ход вещей.
‑ Да засунь эту нопу себе в жопу!!! ‑ взвилась Тама. ‑ Понял?! И мне вообще на вас плевать, ур‑родов!
Она подбросила на ладони часы с защелкнутым застежкой письмом и швырнула их в зеркало.
