закурил сигарету и, облокотившись на стол, стал думать, что мне делать дальше. Часы на стене показывали без четверти десять. Я решил, что дам ей поспать ровно час, а потом, если буду в состоянии сесть за руль, отвезу куда-нибудь поближе к особняку Браташа в Озерках. Накатив пару соток и выкурив три сигареты, я решил сходить в ванную, проверить висящие на полотенцесушителе вещи моей гостьи. Все они, за исключением до сих пор чуть влажных карманов на джинсах, оказались вполне готовы для ношения. Значит, малышке пора просыпаться и…
Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Я, кажется, даже забыл о недавно кипевшем во мне желании. Мне хотелось только одного – сесть в мягкое кресло напротив дивана и в зеленоватом свете аквариума до самого утра любоваться самой красивой женщиной из всех, какие мне только встречались за тридцать лет жизни. Но это было, мягко говоря, чревато осложнениями. Одно дело – отогреть промокшего под дождем человека, а затем отправить его домой до наступления полуночи, и совсем другое – когда любовница одного из финансовых воротил северной столицы остается у тебя на всю ночь, даже под самым благовидным предлогом. Костя прав – во втором варианте уже не важно, спал ты с ней или играл в «крестики-нолики». Факт есть факт. И при неблагоприятном развитии ситуации он грозит мне потерей головы. Мне это надо?!
Я, как был – с сигаретой во рту и стаканом в руке, – прошел в комнату, опустился в кресло, некоторое время молча наблюдал за сладко спящим ангелочком, душа которого была для меня тайной за семью печатями, потом затушил окурок в тарелке, поставил пустой стакан на столик и, наклонившись, слегка потряс девушку за плечо:
– Э-эй!.. Пора ехать домой!.. Папочка будет очень сердиться, если малыш вовремя не ляжет в свою кроватку…
Она пошевелилась, медленно высвободила из-под пледа руки, потерла ладонями лицо, а потом вдруг перевернулась на другой бок и прошептала заспанным голосом:
– Дэник, миленький, можно я здесь посплю, а? Стас думает, что я сегодня ночую у мамы, так что ты не волнуйся. Ладно?.. – И тут же уснула опять.
Я посидел немного, переваривая услышанное, потом мысленно чертыхнулся, принес из кухни бутылку и снова наполнил стакан до самых краев. В конце концов не все так плохо, как кажется, успокаивал я себя, потягивая жгучий напиток. Если жирный хряк действительно думает, что она у родителей, тогда порядок. Какой смысл ей меня обманывать? Слишком серьезными могут быть последствия. И прежде всего – для нее самой. Пожалуй, можно, перестав дергаться, спокойно, наслаждаться скромными земными радостями. Вроде той, что сейчас сверкала в моем стакане рубиновым светом. А исчерпав ее до донышка, спокойно отправляться спать. Утро вечера мудренее.
Через несколько минут дали о себе знать выпитый за вечер алкоголь и накопившаяся усталость. Я почувствовал легкое головокружение, мысли путались, ни в какую не желая выстраиваться в цепочку, а глаза уже были не в состоянии сфокусировать взгляд в одной точке. У меня это уже было своего рода тестом, аналогом известной позы Ромберга – когда мне случалось выпивать дома, я проверял степень своего опьянения по аквариуму. Просто наблюдал за одной из медленно плавающих в нем рыбок. Если «вести» ее взглядом получалось с трудом, значит, пора завязывать с пьянством, отправляться в спальню и принимать позу пластилина.
Сегодня меня развезло основательно. Я нашел в себе силы подняться, отыскать цветочную вазу, налить в нее воду из-под крана и поставить туда букет роз. Потом быстро сползать под душ и обратно, с жадностью выхлебать пакет ледяного апельсинового сока, залезть под одеяло – и тут же отрубиться без задних ног и малейших намеков на сновидения, Я просто провалился в бездонную черную дыру, в которой было мягко, тихо и спокойно.
Проснулся я оттого, что кто-то, невидимый в темноте, прикоснулся к моему торчащему из-под одеяла плечу. Странный способ будить человека, принявшего минувшим вечером на грудь грамм шестьсот водки. В любой другой день, крепко выпив перед сном, я бы даже не почувствовал такого легкого, словно пощекотали перышком, прикосновения. Но сейчас я, еще мгновение назад крепко давивший на массу, моментально очухался и открыл глаза. Возможно, именно потому, что где-то глубоко в подсознании ждал
– Денис, мне страшно! – конечно же, это была она. – Там, за дверью, кто-то ходит!..
Она стояла прямо передо мной, напротив расшторенного окна, и хоть на улице было все еще темно, но из-за туч пробивался слабый лунный свет, который пронизывал тонкую хлопковую рубашку, и я в мельчайших деталях видел четко очерченный силуэт девушки, и остатки сна тотчас улетучились из моей гудящей головы. На всякий случай я все же потер ладонями глаза, чтобы окончательно убедиться, что это – реальность, а не похмельные глюки.
– Там кто-то ходит, – повторила она. – Мне страшно одной. Я вообще ужасно боюсь темноты и боюсь оставаться одна ночью, – казалось, юное создание сейчас расплачется. – Можно мне спать с тобой?
И, не дожидаясь ответа, она скользнула ко мне под одеяло. Я ощутил, как начинаю стремительно возбуждаться. Да и как можно было оставаться бесстрастным, когда ее маленькие упругие грудки буквально вжались в мое тело, а длинные изящные ножки обвили меня, словно тропические лианы?!
Я обнял ее, дрожащую то ли действительно от страха, то ли от вожделения, и сразу почувствовал, как влажные губы коснулись моего плеча. А секундой позже она мягко укусила меня за мочку уха. Ситуация вырисовывалась вполне недвусмысленная, и слова были уже ни к чему. Я попытался перевернуть ее на спину, но нимфетка оказалась шустрее. Властно толкнув меня обратно на подушку, она резко отбросила одеяло, оседлала меня и принялась нарочито медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Столь варварской пытки я уже не выдержал – схватил руками рубашку и рванул, с корнем отрывая разлетевшиеся по сторонам пуговицы. Она усмехнулась, повела плечами, и легкая таиландская ткань с тихим шорохом сползла на постель. Не сговариваясь, мы бросились друг к другу, наши губы и языки встретились в жарком сумасшедшем поцелуе, руки обвили тела. Она чуть приподнялась, давая мне возможность «прицелиться» и войти в нее, а затем закрыла глаза, закусила нижнюю губку и очень-очень медленно, едва уловимо покачивая бедрами, с тихим стоном опустилась на меня.
Я потерял счет времени и своим маленьким победам. Я словно перестал существовать вне этого безумного, сумасшедшего и почти истеричного по накалу страсти секса. Меня, выжатого до последней капли, абсолютно обессиленного, просто вдруг выбросило из этого водоворота где-то ближе к рассвету, когда хмурое осеннее солнце выглянуло из-за облезлых крыш и облизало своими желтыми лучами насквозь промокший город.
Проснулся я ровно в полдень оттого, что спальню наполнил будоражащий запах свежесваренного кофе. Я потянулся, зевнул, открыл глаза и увидел перед собой очень интересную картинку: юное создание, накинув на плечи рубашку без оторванных накануне пуговиц, стояло на коленках на самом краю кровати и с ангельской улыбкой держало перед собой поднос с румяными тостами, открытой банкой сгущенного молока, парой крохотных чашек и кофейником, из носика которого струился ароматный дымок.
