— Кто не успел — тот опоздал! — заржал Красавчиков. — Но ты успел. У нас судей нет. А правила, Вольдемар, такие: один раунд всего — пока кто-нибудь не скиснет либо не отключится.
— Замечательно! — Я прижал к себе Лику и шепнул ей на ухо: — Не волнуйся, мы же не по-настоящему, просто валяем дурака. Сейчас сама убедишься.
Глава 22.
Перед боем.
Спортивный зал, оборудованный Красавчиковым на первом этаже виллы, был ненамного меньше того, в котором я тренировался во время службы в ВВ, и не шел ни в какое сравнение со спортклубом, находящимся в полуподвале неподалеку от моего дома. Туда я заглядывал время от времени, чтобы снять напряжение.
Красавчиков, похоже, тренировкам уделял много времени. Помимо разнокалиберных штанг с синими прорезиненными дисками на универсальных подставках, гантелей и атлетических скамеек для жима и для пресса, в зале стояли два тренажера «кеттлер». Наверняка по паре тысяч «зеленых» каждый.
Часть зала покрыта жесткими матами. Здесь были традиционная шведская стенка, турник, две легких — пружинная и подвесная — и одна тяжелая «груша» под сотню килограммов. В центре зала находился самый настоящий боксерский ринг, огороженный желтыми канатами. Внутри на резиновом покрытии была намалевана морда оскаленного саблезубого тигра.
Вишь ты! Эстет… Я знал, что изображенный на трафарете зверь — эмблема элитного подразделения
ВДВ «Тайга», предназначенного для боевых операций в условиях непроходимых лесов и тропических джунглей. Саблезубый тигр напомнил мне об инструктаже во время обучения в спецназе внутренних войск СССР.
Задавать вопрос, имеет ли Влад непосредственное отношение к «Тайге», как-то не хотелось. Хотя трудно представить, что, обласканный с детства вниманием своего номенклатурного, как я узнал от Лики, папаши, Красавчиков когда-либо служил в армии. Ну, а если служил? — задал я себе вопрос. Тогда, Кирсанов, ждет тебя серьезный бой с применением не только боксерских «примочек», но и полного набора приемов самбо, дополненных техникой таэк-вондо. В общем, намечалась хорошенькая трепка…
— В раздевалке можешь себе форму подобрать, — сообщил Влад, имея в виду каморку за дверью напротив. — Правда, тебе мои шмотки будут явно великоваты. — Он стянул через голову галстук и швырнул на ближнюю скамейку для жима лежа.
— Ничего, перебьюсь! — Я снял брюки и остался в боксерах.
— Володя, Влад, вам что, больше нечего делать? — Лика снова попыталась помешать нам. Она стала отнимать у Красавчикова перчатки. — Успокойтесь! — Но Влад переставил ее, как пешку, за ограждение.
— Не встревай! — Он погрозил ей пальцем. Потом подошел к Ларисе и протянул руки в перчатках. — Завяжи. Пуйколяйнен, помоги нашему гостю!
— С удовольствием! — хохотнул мордастый толстяк. — Только вы не очень… не усердствуйте. Пара хороших фашек, и баста! — Он кинул на двухметрового Красавчикова просительный взгляд. -
Надо успеть пивка попить, да и ужин скоро приедет!
— Успеем, не волнуйся! — снисходительно усмехнулся хозяин.
Зрители повели себя разнообразно. Пуйколяйнен, какой-то финн или эстонец, как я предположил, пыхтел и отдувался. Элеонора не спеша курила ментоловый «Мор», стряхивая пепел в изящную металлическую пепельницу, похожую на фужер. Лика смотрела на меня так, словно я изменил ей с другой женщиной.
Но я не особенно переживал. Женскую психологию я знал неплохо. Если побью Влада, ее обида быстро сменится радостью и гордостью за меня. А если он отправит в нокаут меня — в ней немедленно проснется сострадание. Отпустив по адресу победителя пару соответствующих выражений, она бросится оказывать мне «медицинскую» помощь. И от обиды опять-таки не останется и следа.
Я подошел к одной из легких «груш» и, слегка попрыгав, провел короткую, но достаточно интенсивную серию ударов руками и ногами.
Ну-ка, что там с моей ключицей, которую еще до начала вынужденного отпуска на Отрадном испытал на прочность мой постоянный и главный партнер по тренировкам Рихард? Немецкий коммерсант средней руки, уже три года живущий в Питере, он почти столько же времени, сколько и я, посещал наш тесный, но уютный подвальчик с более чем скромным инвентарем, зато с весьма дружеской спортивной атмосферой. Тогда этот коренастый фриц — между прочим, обладатель черного пояса по каратэ — умудрился подловить меня на обыкновенном ложном запахе и, как последнего двоечника, швырнул на маты жестким болевым приемом.
Я после этого три дня застегивал пуговицы только левой рукой, а правая отдыхала на подвязке.
К моему удовлетворению, ключица не подавала никаких признаков недавней травмы, и я, подарив напоследок покачивающемуся кожаному мешку средней силы лок-кик, перелез через канаты и, помахав руками, точно мельница крыльями, приблизился к Владу на расстояние полутора шагов.
Глава 23.
Первый раунд.
— У тебя на тренировках травмы были? — зачем-то спросил Красавчиков, постучав друг о дружку легкими кикбоксерскими перчатками.
И у меня вновь создалось впечатление, что этот парень настроен чересчур серьезно.
— Были. В армии. Среди «краповых беретов» случаются очень жесткие спарринги.
— А мы с тобой, оказывается, почти коллеги! — Красавчиков вскинул бровь. — Ну, начали? — Хлопнув по моим перчаткам своими, он коротким и неожиданным выпадом довольно жестко ударил меня в левое плечо, попав прямо в травмированную ключицу.
Острая, похожая на электрический разряд боль стремительно взорвалась у меня в голове. На какое-то мгновение изображение перед глазами поплыло, и я потерял координацию движений. Но все-таки успел машинально отскочить назад, скорее почувствовав, чем увидев, как тут же пролетел возле лица кулак Красавчикова.
Следом раздался восторженный возглас Пуйколяйнена.
— Браво, старик! А теперь…
Я не дал мордастому закончить фразу — поморщившись от боли, выбросил блокирующий левый локоть, развернулся через правое плечо и попытался достать срывающего дистанцию и идущего на добивание Влада пяткой правой ноги.
Но, видимо, провел удар не очень быстро, потому что Красавчиков, успев среагировать, отклонился. В результате моя нога прошла по касательной, лишь слегка чирканув его где-то в области подбородка.
Первоначальный наскок соперника был отбит, и у меня появилась пара секунд, чтобы перевести дыхание и сгруппироваться. Я старался забыть про ключицу, полностью лишившую меня возможности работать левой рукой, и провести первую атаку.
Влад, однако, не давал мне такой возможности. Очередная серия ударов хоть и не достигла основной цели — отправить меня в нокаут, но один раз его кулак все же прошел сквозь мой блок и, попав в переносицу, отбросил меня на канаты. Моя шея буквально пискнула и даже, как мне кажется, нецензурно выразилась. А Пуйколяйнен радостно заверещал про быстрый нокаут «в два с половиной хода».
Пора было принимать меры, но, конечно, не могло быть и речи, чтобы напрямую достать ногами до физиономии Красавчикова, возвышавшегося надо мной на целую голову. Идти нахрапом супротив длиннющих, напоминающих кувалды рук, мягко говоря, тоже не сулило скорой победы.
По-быстрому проморгавшись после весьма ощутимой примочки между глаз, я провел парочку обманных маневров, в результате чего мне удалось вырваться из угла ринга и оказаться в центре.
Я уже понял, что привыкший к постоянному превосходству над соперником, — бойцов с ростом под два метра не так уж много! — Влад делает ставку в поединке на ударные серии руками, способные сломить защиту противника и заставить его дрогнуть при таком массированном штурме. А уж потом Красавчикову оставалось выбрать подходящий момент и, вложив в последний, решающий прямой удар в голову всю свою силу, отправить партнера в нехилый травматический нокаут, из которого подняться почти невозможно — ни на счет «десять», ни даже на счет «двадцать пять». Ватный жгут с нашатырем в нос и несколько ведер
