Но едва Сулхан услышал сумму, он закатил глаза.
— Откуда такая сумасшедшая цифра?
— Позвольте, как откуда? Неужели ваша драгоценная жизнь да и тот же «мерседес» того не стоят? И конечно же, ни к чему, видимо, посвящать в этот инцидент компетентные органы… Или как?
В эту минуту я ощутил себя стопроцентным рэкетиром.
— Да, вы правы! Вы совершенно правы… — Южанин развел руками и вздохнул. — Хорошо, я согласен. Завтра вечером привезу деньги. Клянусь Аллахом! А сегодня отдайте мне его, этого вонючего шакала!
— Завтра — значит, завтра. — Я с деланным безразличием пожал плечами. — Будут деньги — будет разговор. Нет — сдадим его в милицию, и пусть там разбираются.
— Э-э-э, ладно! Десять штук — не разговор… В восемь вечера встречаемся здесь. — Сулхан пожал мне руку, вышел на улицу и в сопровождении телохранителя направился к своему «мерседесу».
Я проводил их взглядом, подождал, пока автомобиль покинет стоянку, а потом опустился на топчан и закурил.
Если все пройдет без эксцессов, вечером у меня в кармане будет значительная сумма, и я смогу… Стоп, Кирсанов! Делить шкуру неубитого медведя — последнее дело.
Глава 35.
Небольшие сложности.
Вскоре приехал Алекс. Один. И злой как черт! Если у человека на душе муторно, я никогда не лезу к нему с расспросами — жду, когда возникнет необходимость в моем участии. Чего-чего, а такта мне не занимать.
— Пойди прогуляйся, — бросил он дежурному охраннику.
Когда тот ушел, Кайро сел возле меня на топчан и матюгнулся.
— Плохо дело, — процедил он. — Наш придурковатый Глебушка слегка перестарался. У нашего азера внутреннее кровотечение — сломанные ребра что-то там явно задели. Я как чувствовал — специально остановился. Думаю, дай-ка загляну в багажник. А он, сучий потрох, уже побелел весь!… В общем, пришлось везти этого барана в Петергоф. Есть там одна частная дорогущая клиника. Главный рвач, врач то есть, за баксы достанет с того света кого угодно. Эскулапы только взглянули на рожу нашего страдальца — сразу поволокли его на операционный стол. Главный говорит, в лучшем случае этот шашлык оклемается через три-четыре дня. И то, если очень повезет… Соколов остался в клинике. Позвонит, как только пациента заштопают. Вот так! А как у тебя? Нашел бомбу?
— Сразу! — Я выдвинул ящик и показал ему трофеи. Оценив масштабы предотвращенной нами акции, Кайро присвистнул. — Это еще не все, — продолжил я. — Приезжал владелец «мерса» и забрал машину незадолго до тебя. Вкратце я объяснил ему политику партии. Он все понял, сильно не артачился и согласен выложить за горе-террориста десять кусков. Через… — я взглянул на часы, — три с половиной часа вернется с баксами.
— Уже легче!… Процесс, значит, все-таки пошел… — воспрянул духом Кайро. — Черт, надо было просить больше! — Алекс ударил кулаком о ладонь. — Ладно, проехали! Теперь остается обмозговать, каким образом будем предъявлять «товар» покупателю. Повезем этого Сулхана в Петергоф или… Впрочем, выбора у нас нет — в нынешнем состоянии «товар» живым до места назначения не доедет. Хочешь — не хочешь, придется осуществлять сделку купли-продажи прямо у постели больного… Как наш богатенький Хоттабыч реагировал на бомбу?
— Как настоящий джигит! Махал руками, блажил и обещал вырвать у шайтана сердце. По-моему, он его действительно прикончит. Подождет, пока тот очухается, узнает все, что надо, а потом — чик! — и ассалям алейкум. Или как там? Мне не по себе, если честно! — Я взглянул Алексу прямо в глаза. — Отправляем мудилу на верную смерть, да еще берем за это деньги…
Не понимаю, что тебя смущает! Тебя больше устраивает первый вариант? «Мерс» взрывается прямо посреди улицы. Кишки на проводах, кровь, жертвы, а наш абрек получает бабки за успешно выполненное задание. Заметь, не у себя дома, а у нас, на российской земле. А доложи ты обо всем этом Такарскому, что поимели бы мы в таком случае? Долларов по сто в качестве премиальных? Вообще-то я тебя не заставляю, в конце концов формально ты мой начальник… Можешь поступать так, как считаешь нужным, но только… — Алекс замолчал. А когда заговорил, его слова прозвучали как приговор: — Только не уверен я, что тогда мы поймем друг друга. Да и Глеб Соколов тоже вряд ли оценит твой широкий жест, потому как у него старая больная мать, жена, двое детей, и все они живут на его зарплату, которая гораздо меньше твоей. Так что думай! — Кайро поднялся, повернулся ко мне спиной и застыл возле окна, сложив руки на груди.
— Люди гибнут за металл, — пропел я басом, а потом подошел к нему и ткнул кулаком между лопаток. — Ты сегодня явно перегрелся. Наверное, это от погоды… А может, буря магнитная или где-нибудь землетрясение. Расслабься, капитан! Мы обо всем договорились еще там, в котельной. Поделился с тобой, что паскудно себя ощущаю… Отдаем, в общем-то, какого-то шестерку, а пахан будет жировать… Разве тебя самого это слегка не смущает?
— Ты прав, но что с того? — Алекс обернулся. — Из всех возможных вариантов этот кажется мне наиболее приемлемым. К тому же деньги еще никогда и никому не мешали. Если для тебя они лишние, отдай их мне. Или Глебу. Думаю, он не обидится, скорее наоборот…
— Остынь! Чего вскинулся?
Тогда в чем дело? И вообще… — Алекс замолчал, о чем-то размышляя, а потом тяжело вздохнул. — Дай сигарету! Одиннадцать часов без никотина… Нашу работу без допинга не вынесешь.
— А через час будешь упрекать меня, мол, не даю тебе бросить курить!
Я достал из кармана пачку «Лаки страйк», протянул ему.
Он взял сигарету, я щелкнул зажигалкой. Он сделал первую затяжку, и тут запиликал у него на ремне сотовый.
— Это, наверное, Глеб. — Алекс сделал вторую затяжку, прижал трубку к уху. — Слушаю! — По выражению его лица я понял, что на том конце действительно Соколов. — Понятно… Да… И что говорит? Мне плевать, так ему и передай! И пусть главный не дергается. Часа через три его навестит родственничек. Он-то и будет обеспечивать его дальнейший уход домой. А какая ему разница? Пять сотен, как и договаривались. Ну давай! Никуда не отходи от него. Возникнут какие-либо сложности, сразу звони! Все, салют!
Алекс взглянул на меня.
— Операция закончилась. Сказали, жить будет. С нас пятьсот баксов плюс по сотне за каждый день пребывания пациента в стационаре. Для таких щекотливых дел у главного эскулапа специальная такса. Впрочем, за пребывание кавказца в клинике платить уже будем не мы.
— Нехило! — высказал я свою точку зрения, с которой Алекс согласился. Правда, с оговоркой.
Не всякий толковый врач, — сказал он, — возьмется за лечение криминальных клиентов, предварительно не позвонив по ноль-два. Тем более имеющий собственную клинику. А уж когда таких пациентов приходится оставлять в стационаре, врач просто обязан поставить в известность правоохранительные органы. Если становится известно, что он врачует увечья и травмы преступников тайно, без уведомления органов, — лицензию отзывают, и тогда весьма прибыльный бизнес накрывается медным тазом. Кто хочет рисковать задарма? Лично я знаю в городе и районе только пяток подобных мест, и то благодаря старым знакомствам.
— Слушай, Алекс, а как вы его вообще-то уломать сумели?
— Не это главное! Удачно завершить сегодняшнее дело — вот это да!
Алекс ушел от ответа на мой вопрос. Затянувшись, он стряхнул пепел в банку из-под растворимого кофе и подмигнул мне, хотя его глаза оставались холодными.
Глава 36.
Представление сторон.
«Мерседес-600-SEL» остановился на асфальтированной площадке недалеко от въезда на автостоянку в начале девятого. На сей раз Сулхана сопровождал не только мордоворот-телохранитель, но и весьма экстравагантная особа лет двадцати пяти. В блестящих черных брюках, шелковой бирюзовой блузке и на высоких шпильках, она была на голову выше своего спутника, а ее походка вызвала у меня ассоциации с показом мод у Юдашкина: идет будто отдается. Прямые платиновые волосы, сигарета в длинном черном мундштуке с золотым ободком и подчеркнуто независимая манера держаться не требовали комментария, но
