тральщик при помощи способностей своего боцмана разговаривать с дельфинами творил просто-таки чудеса!
— Мало ли чего напишут, — отмахнулся Славгородский, хотя на его лице отчетливо читалась заинтересованность. — Здесь, Вадим Витальевич, вопрос стоит таким образом: нам могут выделить очень большие средства, скажем даже — любые, если заказчик будет иметь гарантию на получение положительного результата. А результат мы им гарантировать не можем.
— Но ведь до сих пор нас финансировали едва ли не лучше, чем космические разработки! А сейчас что? Закрома прохудились, или система уже не заинтересована в получении оружия двадцать первого века? — Вадим даже встал со стула и начал прохаживаться взад-вперед по просторному кабинету Славгородского.
— Если хотите мое мнение, то мне действительно кажется весьма любопытной ваша теория о дельфинах, — произнес профессор. — Но не я решаю финансовую сторону дела. Здесь ведь нужно вкладывать несколько миллионов долларов, фрахтовать подходящее судно, приглашать специалистов по дельфинам, оснащать судно дорогостоящей аппаратурой, — Славгородский последовательно загибал пальцы. — А потом… Кого из сотрудников вы хотите взять с собой? — неожиданно спросил он.
— Биолога, еще одного радиотехника, компьютерщика. — Прохоров отвечал без малейших раздумий. — Вот список пофамильно.
Вадим достал из кармана чуть помятый листок бумаги, сложенный вчетверо, и положил перед профессором. Тот внимательно пробежал его глазами и спросил:
— Но если я дам вам всех этих людей, в том числе и Будулая, кто будет продолжать работать здесь, в Центре?
— Не знаю. Это не моя забота. К тому же мало шансов, что в ближайший год здесь вообще разработают что-нибудь более стоящее, чем уже сделано. Мы выжали максимум из имевшегося в распоряжении материала. Нужна свежая струя, иначе… Впрочем, зачем я все это говорю, вы и так прекрасно меня понимаете. — Вадим достал сигарету и закурил. — Когда можно ждать ответ?..
В течение месяца после получения Центром необходимой суммы в несколько миллионов долларов была полностью подготовлена экспедиция в район Бермудского треугольника, для которой выбрали военное научное судно «Пеликан», принадлежащее Северному флоту. На территории мурманской в/ч 20368 оно было загнано в сухой док, быстро оборудовано всем необходимым, включая батискаф для глубоководного погружения, совершенно новую систему навигации, специальные приспособления для отлова дельфинов, палубный бассейн и многое другое. Обычно на подобное мероприятие уходит не менее полугода. На сей раз все работы завершились за семь недель. А затем «Пеликан» отправился в Балтийск, где ему надлежало принять на борт команду исследователей из одиннадцати человек. Шестеро из них были специально откомандированы из Москвы. Остальные — сотрудники гражданских научных ведомств — незадолго до экспедиции вдруг получили выгодные коммерческие предложения от некоей немецкой фирмы и сочли абсурдом от них отказываться. Тем более что непосредственное начальство приглашенных вдруг проявило завидное понимание, которого так недоставало в повседневной работе…
Тем временем на военном научном судне «Пеликан» пришлось заменить двоих внезапно заболевших членов команды — радиста и одного из мотористов машинного отделения — двумя другими, рекомендованными командиром мурманской военной базы контр-адмиралом Шпарковым. Причем произошло все так быстро и внешне незаметно, что даже главный «куратор» проекта ничего об этом не знал, так как не получил своевременного оповещения об изменениях в ранее утвержденном списке команды.
Уговорить бравого кэпа в необходимости маленькой рокировки не составило никакого труда. Всю работу Шпарков проделал совершенно бесплатно, только ради благополучия кое-кого из близких родственников и из страха, что его недавние махинации с продажей пятидесяти тонн мельхиора норвежцам вдруг станут известны Главкому ВМФ России.
Глава десятая
Балтийск встретил участников экспедиции порывистым ветром и проливным дождём. Тяжёлые свинцовые тучи висели прямо над головой, изредка пронзаемые белыми стрелами молний. Прохожих на улицах почти не было, а те, кого дела заставили все же покинуть уютную теплоту жилища, старались как можно быстрее туда вернуться, отчего передвигались почти бегом. Проезжающие машины оставляли на асфальте четкий отпечаток протектора, который через секунду уже размывался падающей на город с неба многотонной массой холодной воды.
После вынужденного ухода Балтийского флота из стратегически выгодных портов трех прибалтийских государств часть кораблей и подводных лодок перебазировались на север — в Санкт-Петербург, а другая на юг — в Балтийск. Для пятимиллионного Питера пополнение из нескольких сот боевых единиц прошло почти незамеченным, ну а Балтийск с его населением в тридцать тысяч человек ощутил прибавление весьма отчетливо. И на плавучих, и на бетонных пирсах крупнейшей военно-морской базы России на Балтике все места для швартовки были заняты. Многочисленным СКР, МПК, МРК со звонкими, сразу запоминающимися названиями, нередко приходилось швартоваться даже в несколько рядов — одно судно стояло непосредственно бортом к пирсу, а далее борт к борту еще два или три соизмеримых по водоизмещению корабля. Когда Прохоров впервые взглянул на всю эту сосредоточенную на небольшом куске береговой линии военную мощь, то нашел, что Балтийск очень напоминает железного, ощетинившегося мачтами и стволами орудий морского ежа. Ядовитого морского ежа, перед которым отступили бы даже такие океанские флибустьеры, как мурены, акулы и осьминоги. Если бы смогли выжить в холодных, грязных и пропахших насквозь нефтью водах Балтийского моря.
«Пеликан» стоял в самом конце длинного, уходящего далеко в море понтонного причала. Он не был похож на другие корабли армады хотя бы тем, что корпус его и палубные надстройки были свежеокрашены в белый, а не традиционный для военных судов серый цвет. Вообще, складывалось впечатление, что это небольшое по размерам, но очень привлекательное на вид судно только неделю назад спущено со стапелей Николаевского или Североморского судостроительного завода. Каждая хромированная деталь блестела даже в такую скверную пасмурную погоду, каждый канат, который можно было заметить при беглом осмотре, был совершенно новым, и даже тяжелый толстый брезент, прикрывающий укрепленный на юте батискаф, тоже ни разу не использовался. Курирующее экспедицию ведомство решило не мелочиться, готовя корабль, в течение пятнадцати лет уже интенсивно бороздивший соленые воды, к очередному походу в Атлантический океан.
Шестеро москвичей вышли из широкой боковой двери микроавтобуса и быстро, чтобы окончательно не промокнуть под холодным небесным водопадом, друг за другом поднялись на палубу судна по спущенному на пристань трапу. Там, под навесом возле ближайшей надстройки, их уже встречали несколько человек из команды «Пеликана». Здесь были капитан корабля в звании капитана второго ранга, штурман, боцман, радист и непринужденно покуривавший неподалеку машинист машинного отделения в промасленной синей робе и традиционной для военных моряков тельняшке под ней. Он, казалось, не обращал на гостей никакого внимания, а внимательно наблюдал за сидящей на леере чайкой, занятой чисткой своих совершенно мокрых перьев.
— Ну и погодка тут у вас! — шедший впереди всех Славгородский быстро заскочил под крышу, отряхнулся и протянул влажную ладонь кэпу. — Наконец-то добрались… У-ф-ф!
— Здесь это бывает, — ответил капитан, подо ждал, пока остальные члены экспедиции окажутся рядом, а затем сказал: — Сейчас я покажу вам каюты, определитесь там, что к чему, — его взгляд не произвольно упал на Наташу, и капитан едва заметно улыбнулся: — А девушке нужно отдельную, я так полагаю?
— Совсем даже не обязательно, — Наташа взяла под руку Прохорова и демонстративно положила голову ему на плечо.
— Раз так, совсем другое дело. — Кэп ещё раз улыбнулся, кивнул стоящему рядом боцману и указал рукой на металлическую, овальной формы дверь, расположенную в нескольких метрах от мощной
