я узнал очень ценную информацию, которая должна быть известна спецслужбам России не позднее чем через сутки-полтора. Иначе страну ждет катастрофа! Понимаешь меня или нет?!
Док закивал головой, проглотил застрявшую в горле слюну.
— Смерть инструктора случилась как раз вовремя. По крайней мере теперь мне не придется убивать его собственными руками… Если сделаешь все, как я скажу, то мы оба не только останемся живыми и здоровыми, но и окажем этим тварям, — я кивнул в сторону двери, — такую медвежью услугу, после которой они будут харкать кровью!.
— Хорошо, я согласен, — тихо, но довольно уверенно проговорил док. Он был замечательный парень. — Каким образом мы сможем незаметно… — Вдруг лицо его озарилось догадкой, мертвенно-бледные щеки запылали: — Неужели вы… вместо Короля?!
— Именно так. Я сниму камуфляж, ты отмотаешь с мертвеца бинты и тряпки, завернешь меня в них точно так же, как был завернут он, а когда придёт время, — я взглянул на часы, — тогда мы вместе с тобой полетим в одном из вертолетов в военный госпиталь, где обгоревшего пациента уже ждут не дождутся. Впрочем, в место назначения мы не попадем. Ведь не считаешь же ты, милый друг, что мне необходима помощь специалиста по ожогам?
Наконец-то на лице дока появилось подобие улыбки. Значит, все будет хорошо. Просто не может не быть.
— Мы будем захватывать вертолет? Каким образом? У меня нет оружия…
— Положись на профессионала, малыш. Ведь я ещё моджахедам головы откручивал, так неужели не справлюсь с двумя-тремя двухметровыми мордоворотами, к тому же совершенно не ожидающими нападения со стороны завернутой в пропитанные кровью и ещё Бог весть какой гадостью «пеленки» полуживой мумии? К тому же у меня не совсем пустые руки. Плюс — твоя поддержка, в случае чего. Уже не так мало… А теперь давай, приступай к делу! У нас осталось не более получаса, чтобы ни одна живая душа не догадалась о подмене настоящего, но мёртвого Короля, на не настоящего, но совершенно здорового майора!
— Вы майор? — удивленно спросил док, пряча пузырёк со спиртом обратно в стол. — Военный?! А какие войска? Ах да… — Он утвердительно кивнул и уже направился было в соседнее помещение, где лежал завёрнутый в бинты инструктор по ликвидации, но обернулся и, нахмурив лоб, отчего на нём сразу же появились три глубокие морщины, спросил то ли у меня, то ли у себя самого: — Но куда я дену этого мертвеца?.. Ведь не оставлять же его здесь.
— А, собственно говоря, почему бы нет? Кроме тебя кто-нибудь заходит в медчасть?
Док отрицательно покачал головой.
— Вот и замечательно. Раньше чем через два дня вонять он не начнёт. А через сутки мы уже будем сидеть в кабинете моего командира, сообщать сверхсекретные сведения и чувствовать себя как у Христа за пазухой. Какие вопросы? Положи его в шкаф для белья и закрой чем-нибудь, вот и вся проблема.
Я знал, что говорю доку неправду, но другого выхода просто не видел. Не был я уверен и в том, что мы действительно сможем пробиться в один из высоких кабинетов. По крайней мере, так быстро, как я с легкостью пообещал этому молодому парню.
— Давай док, действуй. И не забудь закрыть дверь!
Когда в наружной двери повернулся ключ, а док скрылся за дверью лазарета, я взял один из стульев, подвинул его к стоящему у дальней стены стеклянному шкафу с медикаментами, забрался на обивку с ногами, пару секунд понаблюдал за предательски моргающей красным светодиодом камерой видеонаблюдения, а потом быстро схватил и буквально с корнем оторвал всё, обеспечивающие её круглосуточную работу, провода. Вот теперь полный порадокс.
Минут через пятнадцать дверь лазарета открылась, и док, неприятно поморщившись, сказал:
— Заходи, чувствуй себя как… — но он не нашёл подходящего для ситуации слова, а поэтому просто махнул рукой в сторону полуоткрытой двери, из-за которой довольно отвратительно пахло антисептической противоожоговой мазью и обгорелой кожей.
Король, по всей видимости, уже находился там, куда я и присоветовал его засунуть. Слава Богу, мне не случилось лицезреть все прелести обгоревшего на пятьдесят процентов мертвеца. Док избавил меня от этой пытки. Но зато заставил лечь на ту же самую кушетку, где он совсем недавно пеленал мумию инструктора по ликвидации. Я даже не пикнул, хотя сразу же после появления в комнате у меня в горле застрял какой-то холодный комок, вот-вот готовый вырваться наружу вместе с содержимым желудка. Я просто снял всю одежду, оставшись совершенно голым, если не считать приклеенной к груди кассеты, растянулся в горизонтальном положении и, стиснув зубы, около десяти минут терпел, выполняя нехитрые команды парня, пока он с тщательностью молодой мамаши заворачивал меня в только что снятые с околевшего жмурила бинты и повязки. В довершение всего док заставил меня перекатиться с кушетки на стоявшую вплотную к ней медицинскую каталку. Как я понял, именно на ней мне и предстояло отправиться в путь.
— Ну как я выгляжу в роли свежезапеченного Тутанхамона? — пробубнил некто, кому противно воняющие и пропитавшиеся запекшийся кровью вперемешку с лохмотьями кожи бинты, в три слоя, обёрнутые вокруг всего тела, почти не позволяли говорить членораздельно. Если кому-то постороннему сейчас случилось наблюдать эту картину, он наверняка бы свихнулся. Ни один нормальный человек не может произнести ни слова в таком положении, находясь одной ногой — точно, а второй — не меньше чем на половину в сырой кладбищенской яме. Но я говорил.
— Нормально выглядишь, командир, в самый раз. — Док оценивающе посмотрел на лежащий перед ним свёрток и удовлетворенно кивнул. — Только не вздумай подавать признаков жизни, даже если тебя случайно уронят с вертолёта. Договорились?
— Ладно, малыш, не беспокойся… У меня к тебе просьба, совсем небольшая… — Я в очередной раз подавил подступивший к горлу приступ тошноты. Бинты пахли отвратительно. — У меня в поясном кармашке формы лежит ручная граната. Положи её в свой докторский чемоданчик. На всякий случай. Я очень надеюсь, что она не пригодится, но всё же не будь лентяем. Ты ведь берешь с собой чемоданчик?
— Беру. — Док вышел в соседнюю комнату и вернулся с черным кожаным кейсом. Потом нашёл в скомканном на полу камуфляже гранату и, аккуратно завернув её в чистую тряпочную салфетку, положил внутрь какой-то жестяной коробочки и убрал в чемоданчик. После этого спрятал форму в бельевой шкаф, где, судя по всему, уже находилось кое-что весьма отталкивающее, и стал переодеваться, снимая белье, уже испачканный кровью при осуществлении недавней манипуляции с бинтами медицинский халат и влезая в новый, голубого цвета комплект — короткий халат и брюки.
Именно в этот момент я услышал, как хлопнула входная дверь. Док так напрягся, что у него на лбу проступила пульсирующая вена. А я прикрыл обмазанные мазью веки — единственную незабинтован-ную окончательно часть тела — и прикинулся наполовину обгоревшим инструктором ликвидации по прозвищу Король.
Голос, нарушивший гробовую тишину медчасти, безусловно, принадлежал господину Персикову, решившему самолично навестить трагически пострадавшего после попойки мастера заказных убийств перед его грядущей отправкой в госпиталь.
— Ну как он? — Торопливые шаги проследовали в лазарет и остановились прямо перед каталкой. Я даже ощутил на своем лице горячее, прерывистое дыхание. В произнесенных Персиковым словах чувствовалась надежда. «Ишь ты, заботливый какой, сволочь!»
— Немного лучше, — обнадеживающе отозвался док. — Только надо поторапливаться…
— Вы полетите последним вертолетом, вместе с несколькими из наших гостей. Когда вертолёт сядет, вас будет ждать «скорая». Прямиком поедете прямо в госпиталь. Я уже обо всем договорился. Как только передашь инструктора врачам, сразу же поедешь обратно к вертолёту.
— На той же «скорой»? — Судя по отдалявшемуся голосу, док направился к шкафу с лекарствами. Так оно и оказалось — ровно через три секунды я услышал слабое дребезжание открываемой стеклянной дверцы.
— Нет, будет другая машина! — как ножом, отсёк Персиков. Он сделал небольшую паузу, а потом довольно сердито спросил: — Чего ты там накладываешь в чемодан? Зачем тебе ампулы?
— Мне действительно незачем. А вот ему, — вероятно, он имел в виду меня, — вполне могут пригодиться. Это обезболивающее. Два часа назад я уже сделал ему один укол, и, можете убедиться сами, он впервые за последние сутки смог уснуть.
