что Кирилленко взял Макса на развалинах универмага, когда тот привез «лимон» баксов выкупа за Ренату и девочку! Я заплатил десять тысяч, чтобы узнать результат баллистической экспертизы у «убойщиков».
– И что? – Кац снова разлил виски.
– Ты дал немцу пистолет. Из него хлопнули Ишака. Ишак застрелил Ренату. А Бармаш умер от деформации шейных позвонков! Улавливаешь?!
– Выходит, Макс его убил?
– Я более чем уверен. Менты под руководством полковника спокойно ждали, пока ситуация не разрешится сама собой, и лишь затем вмешались. Немца, как тебе известно, отправили на самолете во Франкфурт, но до дома он не доехал. Исчез уже в Германии! Тебе еще нужны доказательства? Бандиты здесь ни при чем. Им сейчас не до того – власть делят. Пахан умер, да здравствует пахан!
– Да слышал, – кивнул Кац. – Может, перегрызут друг другу глотки в конце концов! – Он глубоко вздохнул, прекрасно понимая всю абсурдность своего предположения. Но иногда так хочется, чтоб ситуация разрешилась сама собой. – И что ты предлагаешь?
– Я попробую выйти на Ворона…
Слова Артема прозвучали как приговор. Миша почувствовал, что у него мгновенно вспотели ладони. Он медленно вытер их бумажной салфеткой и взглядом предложил Ринге выпить.
– Мне, пожалуй, хватит! – Артем демонстративно перевернул стакан донышком вверх. – Не для того мы сегодня встретились, чтобы пить. Я жду твоего ответа.
– Что ты хочешь от меня услышать? – пожал плечами Миша, старательно пережевывая лососину.
– Хочу услышать о твоем согласии на ликвидацию полковника, – незамедлительно ответил Ринге. Его лицо выражало полную уверенность в правильности избранного пути.
Кац отвел глаза в сторону.
– За день до венчания с Виолеттой я, как тебе известно, крестился в православие. Хотя мои старики стояли насмерть против такого ренегатства…
– И что дальше? – перебил Артем. – К чему ты клонишь?
– Не гони лошадей, – сделал Миша предостерегающий жест рукой, – все по порядку. Так вот… Я тогда долго беседовал со священником, интересовался самыми разными вопросами, в том числе вопросами замаливания грехов и отношением православного духовенства к смерти. К насильственной смерти, – после секундной паузы уточнил Кац. Он посмотрел на Артема и медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес: – Тот, кто отдает приказ убивать, несет на себе двойной смертный грех. Он в ответе не только за самого себя, но и за того человека, которому вложил в руку орудие убийства. Не потому ли гораздо легче убивать, когда тебе, как во время войны, отдают приказ?
– Не понимаю, что ты хочешь доказать? – вспылил Ринге. Он вновь перевернул стакан, плеснул в него виски и залпом выпил, не спуская глаз с Каца.
– Кирилленко – сволочь, но это еще не значит, что нужно натравливать на него платного киллера! – отчеканил Миша. – Чем в таком случае мы лучше таких, как Кирилленко?
– Значит, ты – я правильно понимаю? – не хочешь, чтобы полковник получил пулю в лоб? – Ринге сверлил взглядом сидевшего напротив Михаила, но тот был непреклонен.
– Я не против того, чтобы нанять Ворона. Я против того, чтобы заказывать ему смерть.
– А-а, значит, ты хочешь отдать Кирилленко под суд! – с издевкой воскликнул Артем. – А я-то думаю, куда мой дружок клонит?! – Ринге зло посмотрел на Каца. – Предлагаешь написать заявление и отнести его в милицию?
Артем хотел сказать еще что-то, но вдруг поднялся из-за стола, подошел к тяжелой зеленой шторе, отделявшей кабинку со столиком от основного зала, и резко отдернул штору в сторону.
У официанта было такое лицо, словно он случайно проглотил живую жабу и пытается осмыслить происшедшее.
– Значит, подслушиваешь? – Артем вцепился в рубашку официанта и притянул его к себе. Ворот сдавил официанту горло, он начал кашлять.
– Нет, я просто подумал, может, чего нужно… Кхе… Отпустите… Я дышать не могу…
– Позови сюда мэтра, – не терпящим возражения тоном приказал Ринге, отпуская официанта. – Сегодня ты работал последний день.
– Нет! – Глаза официанта наполнились слезами. – Я прошу вас, не нужно!
Артем смерил уничтожающим взглядом хлипкого, с прилизанной челкой парня, очень похожего на педераста-манекенщика, – такие обычно ходят, кривляясь, по подиуму, чередуясь с долговязыми девицами. Ринге с силой оттолкнул официанта.
– Пошел вон отсюда, мразь! Когда понадобишься, сам позову.
Парень моментально испарился, а Ринге вернулся обратно за столик.
– Хочешь ты этого или нет, но я встречусь с Вороном, и пусть он выбьет все мозги из этой падлы, – холодно произнес Артем. – Мне отнюдь не жаль тех нескольких десятков тысяч долларов, которые придется заплатить Ворону за работу. Я просто думал, что мы разделим эту сумму пополам и что эта месть будет нашей общей местью. Ну так что, мне делать все одному, или ты…
Кац молчал, тупо уставившись в стол, заставленный всевозможными деликатесами, и нервно курил, делая глубокие затяжки. Потом он снова взял бутылку и налил себе чуть ли не полный бокал виски. Пауза затягивалась.
– Ладно… – Ринге поднялся, взял со стола зажигалку, положил ее в карман, достал из пиджака бумажник, бросил на стол стодолларовую купюру и, осуждающе усмехнувшись, вышел из кабинки.
Покинув ресторан, он сел на заднее сиденье припаркованного на стоянке напротив ресторана
