уважают, по-своему, конечно, даже матерые уголовники…
С учетом всех прошлых заслуг лейтенанта перед полицейским управлением скандальному инциденту не стали давать ход. Известного сыщика просто уволили, лишив звания и трех наград, полученных за время безупречной службы…
А буквально через неделю в жизни безработного полицейского появился известный в прошлом на всю Францию адвокат Дидье Боярофф. Парализованный, прикованный к инвалидной коляске фанатичный коллекционер сделал ему более чем неожиданное предложение, и Жак– Ив, перед которым закрылись все ведущие к карьере двери, просто не смог от него отказаться…
С тех пор минул не один год, и получивший, не без помощи старика, необходимую для прикрытия лицензию частного детектива Гийом еще ни разу не пожалел о сделанном им, бывшим слугой закона, криминальном выборе.
…Сегодня все в жизни бывшего лейтенанта рухнуло во второй раз. Похитившие старинную доску русские бандиты оказались слишком жадными для того, чтобы просто отдать ее заказчику, хоть и за миллион долларов. Братки решили кинуть старика, в обмен на чек всучив ему подделку. Причем обставили все таким хитрым образом, что виноватыми оказались священники, якобы умышленно выставившие в храме вместо оригинала копию Тихвинской Пресвятой Богородицы. Это была откровенная ложь. Русские бандиты были уверены, что здесь, у себя дома, им, вооруженным и имеющим подавляющее преимущество над заезжим коллекционером и его помощником, все сойдет с рук…
Благодаря вставленному в ухо, замаскированному кусочком ваты радиоустройству, Гийом слышал весь разговор своего патрона с питерским мафиозным боссом низшего разряда, владельцем казино Леонидом Флоренским. И еще до того, как обманутый старик нажал кнопку тревоги и в нагрудном кармане пиджака Гийома беззвучно завибрировал пейджер, детектив с щемящей пустотой в груди осознал: патрона, а вместе с ним и его самого все-таки подставили! А это значит, что теперь его, Гийома, жизнь не стоит и ломаного гроша. Боярофф ни за что не угомонится, а значит, братки Трефа его тихо уберут. А до кучи – и безоружного гонца…
Когда детектив увидел, что за руль мини-вэна садится человек Трефа, он понял, что не ошибся в своих худших предположениях: старика уже нет в живых. И Жак-Ив, спасая свою жизнь и тем самым выполняя данное ему патроном перед встречей с русскими распоряжение, исчез. Растворился, как делал это сотни раз, еще будучи лейтенантом полиции. Возможно, ему, окруженному пятью боевиками Трефа, не удалось бы улизнуть, но здесь, как и в случае с бриллиантовым ожерельем, за которое он запросто мог на много лет отправиться в тюрьму, Гийому снова повезло. Как раз в тот момент, когда адвокат обнаружил, что ему вместо вожделенного оригинала подсунули туфту, напротив входа в гостиницу остановился пассажирский автобус, из которого горохом посыпались пестро одетые скандинавские туристы, тут же столпившиеся возле багажного отделения автобуса для получения своих чемоданов. Смешаться с толпой – что может быть проще для бывшего инструктора по слежке?
Из Санкт-Петербурга в ближайшие сутки не было прямого авиарейса в Париж. Но даже если бы он был, Гийом не рискнул бы воспользоваться им по соображениям безопасности. Поэтому скрывшийся в гостинице детектив дождался отъезда кортежа Трефа, поймал такси и поехал не на Московский вокзал, где его теоретически вполне могли ждать боевики русского мафиози, а на Московское шоссе. Там, зажав в руке стодолларовую банкноту, детектив без труда остановил груженный морским сорокафутовым контейнером грузовик и на нем доехал до Новгорода. Там сел в рейсовый автобус и поздно вечером был уже в Москве. Переночевал в аэропорту Шереметьево-2 и на следующий день вылетел рейсом Эр Франс в Париж…
Все действия детектива были заранее согласованы с погибшим патроном. Конечной целью Гийома была юридическая контора Миллера, расположенная в шикарном двухэтажном особняке на одной из центральных улиц столицы. Миллеровские нотариусы и адвокаты умели хранить любые секреты клиентов, поэтому именно сюда перед отлетом в Россию Боярофф отдал два опечатанных конверта. На одном из них стояла пометка: «Вскрыть через трое суток в присутствии Жака-Ива Гийома, если не поступит личного опротестовывающего сообщения». Если бы сделка в Санкт-Петербурге завершилась удачно, адвокат позвонил бы в контору и тогда доверенному нотариусу надлежало сжечь оба конверта, не распечатывая их.
Направляясь в офис Миллера, бывший полицейский примерно догадывался, какие распоряжения на случай своей смерти оставил для него престарелый одинокий коллекционер. В том, что старина Дидье отстегнет ему, своему верному помощнику, чуток деньжат, Жак не сомневался. Но действительность превзошла самые смелые ожидания!
Даже у привыкшего ко всему мэтра Миллера, когда он вскрыл помеченный конверт и прочитал первую часть завещания адвоката, очки полезли на лоб.
Из собственноручно написанного стариком текста следовало, что вместо обещанного им ранее детективу Гийому за работу миллиона швейцарских франков он завещает своему помощнику роскошную виллу в пригороде Парижа со всей обстановкой и прочим содержимым, а также переведенные на отдельный счет пять миллионов американских долларов. Однако для вступления в права наследства месье Гийом должен в течение трех месяцев после вскрытия конверта представить в контору Миллеpa документ, подтверждающий факт смерти гражданина России Леонида Флоренского, владельца санкт-петербургского казино «Полярная звезда». Таким документом вполне может считаться подкрепленное соответствующей фотографией сообщение в петербургской прессе, которая вряд ли обойдет вниманием гибель столь известного в городе бизнесмена. Если доказательства смерти господина Флоренского в указанный срок будут представлены, мэтру Миллеру следует вскрыть второй конверт. Если таковых не окажется, обе части завещания надлежит немедленно уничтожить. В этом случае все движимое и недвижимое имущество, а также все денежные средства и акции адвоката автоматически переходят к его троюродному внучатому племяннику по материнской линии, некоему Гансу Альбрехту, проживающему в Берне, Швейцария…
Выходя на улицу из конторы Миллера, детектив чувствовал головокружение, в груди его сильно и учащенно колотилось сердце.
Теперь он, оставшийся после гибели, а формально – исчезновения без вести своего патрона безработным, уже не волновался за свое будущее. Оно, вне всяких сомнений, будет счастливым и более чем обеспеченным и пройдет на Лазурном Берегу. Уверенность Гийома основывалась на том, что он, бывший полицейский сыщик, знал, как реально выйти на заправил криминального мира Парижа. За хорошие деньги, тысяч за двести пятьдесят долларов – а это все, что у него сейчас есть, – любой из крестных отцов мог в считаные часы нанять надежного, не раз проверенного профессионала, готового вылететь в далекую Россию и одним точным выстрелом или взрывом сделать Гийома сказочно богатым!
К тому же еще неизвестно, какая тайна скрывается во второй части завещания адвоката. О реальных размерах его огромного состояния можно было только догадываться. И вряд ли тот Дидье Боярофф, которого знал Гийом, отдал бы все человеку, которого никогда в своей жизни не видел даже на фото и о котором знал только то, что он действительно существует…
А над Парижем вот уже вторые сутки лил сопровождаемый пронизывающим ветром холодный осенний дождь, и, казалось, ему не будет конца.
Бегущие по оживленной улице под прикрытием зонтов парижане, стремящиеся как можно быстрее спрятаться от непогоды, искоса поглядывали на странного мужчину лет сорока, который сидел прямо на мокрых гранитных ступеньках известной юридической конторы. Солидно одетый, но уже изрядно вымокший, он словно не замечал дождя и отрешенно глядел вдаль стеклянными глазами. Наверное, думали некоторые, этот месье только что узнал, что долгожданное наследство завещано другому, и впал в ступор.
А ливень тем временем все усиливался…
«Интересно, – подумал вдруг частный детектив, с легким прищуром вглядываясь через потоки дождя в очертания виднеющихся вдали затейливых башенок собора Парижской Богоматери, – а где старик держал свою коллекцию икон?» О существовании этого уникального собрания раритетов доподлинно знали только они двое. Уж не скрыто ли оно на завещанной ему, Гийому, вместе со всем содержимым шикарной вилле… За такой куш он, пожалуй, согласился бы убить даже свое отражение в зеркале!
Часть III
Отец Павел
Глава 42
В тюрьме на острове Каменном, где я служил настоятелем церкви, открытой и освященной четыре года назад с разрешения ГУИНа и по благословению Патриархии, содержалось сто семьдесят два
