нескольку раз в день названивают многочисленные приятели и подружки с целью просто поболтать…
Еще раз уточнив место встречи – на площадке у Южного кладбища и осведомившись о марке и цвете автомобиля, на котором я приехал в Питер, Томанцев попрощался. Я повесил трубку, тут же снял снова и набрал один из названных майором номеров виллы Тихого. С легким холодком под ребрами слушая длинные гудки, я мысленно молился о том, чтобы к телефону подошла сама девушка. Чего мне сейчас хотелось меньше всего, так это общаться со старым уголовником или кем-нибудь из круглосуточно охраняющих его драгоценное тело бандитских мордоворотов.
После пятого гудка раздался щелчок и послышался бодрый, слегка запыхавшийся женский голос, вряд ли принадлежавший семнадцатилетней девушке.
– Алло?!
– Добрый день. Могу я попросить к телефону Алену Олеговну?
– Одну минуточку, подождите, – вежливо попросила женщина. А затем я вновь услышал ее голос, на сей раз звучавший откуда-то издалека: – Алена! Вас к телефону! Кажется, это доктор Новиков…
Слава богу, мысленно прошептал я, воздев очи горе и увидев нацарапанное на пластиковом куполе телефона-автомата неприличное слово. Домработница или гувернантка – судя по обращению на «вы» к Алене, снявшая трубку дама могла быть только из обслуги – по голосу ошибочно приняла меня за семейного врача. Что ж, лучшего и не пожелаешь. Никаких лишних вопросов…
– Да, Виктор Львович, – Алена подошла к телефону где-то через минуту и сразу торопливо заговорила, не дав мне произнести даже слова: – Вы сегодня приедете? У Петруши, кажется, простуда. Температуры, к счастью, нет, я измеряла, но сопли текут ручьем и, кажется, горлышко красное!
– Извините, Алена, но вы меня с кем-то перепутали, – спокойно сказал я. – Это не доктор.
– Ой!.. А кто?! – уже на полтона тише с любопытством спросила девушка.
Я собрался с духом и начал, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более ровно:
– Меня зовут отец Павел. Я священник церкви на острове Каменном, в тюрьме для пожизненно осужденных. Алексей Гольцов просил передать вам письмо… Вначале предполагалось отправить его по электронной почте, из Вологды, но вышло так, что мне пришлось срочно приехать в Петербург, и поэтому я счел возможным передать его вам лично. В справочном бюро я назвал ваши имя-фамилию, и мне дали номер телефона…
Я умышленно не стал упоминать о Томанцеве. Это могло насторожить Алену. Священник из тюремной церкви, водящий тесное знакомство с офицерами ГУВД, у любого склонного к логическому мышлению нормального человека вызовет как минимум скептическую ухмылку. В памяти большинства наших людей еще свежи скандальные разоблачения времен перестройки, когда вдруг выяснилось, что коварный и грозный КГБ, оказывается, уже давно завербовал многих священнослужителей, сделав их секретными агентами- осведомителями…
– Вы слышите меня? – В трубке повисла напряженная тишина, и я, прекрасно представляя себе то шоковое состояние, в котором пребывала сейчас девушка, ненадолго снова потерявшая дар речи, вынужден был первым нарушить молчание.
– Д-да… – с запинкой произнесла Алена. – Как… там Леша?
– С ним все в порядке, – успокаивающе сообщил я. – Конечно, в той степени, в какой может быть в порядке человек в его нынешнем положении. Как передать вам письмо? Я могу оставить его на почте, откуда вы его позже заберете. Могу передать вам в руки при встрече. Как удобней. Я пробуду в городе еще дня два.
– Господи, как это все неожиданно… – с судорожным вздохом прошептала Алена. – Не нужно почты, батюшка. Думаю, нам с вами лучше встретиться, и как можно скорее.
– В ближайшие несколько часов я, к сожалению, буду занят. Лучше где-нибудь во второй половине дня. Скажем, в пять. В Катином садике, на Невском. Узнать меня, уверен, будет несложно.
– Хорошо, я обязательно приеду!.. Только… скажите, вы ведь приехали в Петербург… на похороны убитого священника? – совершенно неожиданно спросила Алена и, тонко почувствовав мое секундное замешательство, поспешила добавить: – Не удивляйтесь, просто я как-то давно, года три назад, читала про вас большую статью в «Невском репортере». Вот и подумала, раз вы раньше служили в Троицком храме… Вы не могли не знать об убийстве настоятеля. О нем вот уже три дня, с той самой ночи, шумят все газеты и телевидение.
– Да, я приехал проститься с отцом Сергием, – глухо подтвердил я. – Буду ждать вас в пять часов.
– Я не опоздаю! – извинительным тоном заверила Алена. – До встречи, батюшка. Спасибо вам, что… согласились. Вы даже не представляете, как много для меня это значит!
– Выходит, он писал не зря… Храни вас господь, – я повесил трубку и направился к поджидавшей меня «Волге». До похорон оставалось примерно два с половиной часа. И прежде чем поехать на Южное кладбище, я решил заглянуть в осиротевший после гибели отца Сергия, переживший варварское надругательство Троицкий храм. Скорее всего, он, требующий реставрации изуродованных краской стен, будет закрыт. Но только не для меня…
Глава 44
Как я и предполагал, к завершению церемонии прощания возле буквально заваленного живыми цветами песчаного холмика, окруженного огромной толпой скорбящих людей, начался откровенный фарс. При помощи охраны из накачанных бугаев, ледоколами пробивавших своим хозяевам дорогу к могиле, начали толкать свои длинные, насквозь фальшивые и «прочувствованные» речи милицейский генерал Войцеховский и депутат Законодательного собрания Питкевич. Привычно нацепив на гладкие, раскормленные лица соответствующие ситуации траурные маски, они приступили к своему привычному делу – публичному словоблудию. Слушать эти, словно надерганные из интервью наугад взятого демократа в телепередаче «Парламентский час», гневные обличительные тирады, судя по напряженным лицам, было тошно абсолютному большинству тех, кто стоял у могилы. Одна старушка, хладнокровно и молча вытесненная шкафообразными охранниками депутата с пятачка возле могилы отца Сергия, не выдержав, прошептала, негромко, но так, что услышали многие:
– Хотя бы здесь, на могиле святого человека, постыдились языками своими погаными молоть, ироды проклятые! Да на ваших продувных рожах клейма ставить некуда, а все туда же!.. Нигде от вас покоя нет…
Бабушку быстро взяли под локти двое неприметных молодых мужчин в штатском и деликатно, но настойчиво, без лишнего шума увели куда-то в «третьи ряды».
А стоявший рядом со мной и Томанцевым молоденький веснушчатый лейтенант, приехавший на Южное кладбище вместе с майором, не совладав с возмущением, тяжело вздохнул и презрительно сплюнул под ноги. Вовремя спохватился, наткнувшись на тяжелый взгляд Томанцева, виновато потупил очи долу и бочком отошел в сторону, за спины священников Троицкого храма, отца Агапа и отца Николая.
Я с трудом дождался окончания длинных монологов власть имущих. Когда генерал и депутат закончили свои выступления и с чувством выполненного долга удалились вместе с громилами-охранниками, к могиле протоиерея снова нескончаемой чередой потянулись люди, чтобы проститься с жестоко убитым священником. Когда растянувшаяся на целых три часа траурная церемония завершилась и толпа скорбящих стала быстро редеть, песчаного холмика уже было не видно под целой горой из живых цветов.
…Я и Томанцев покинули Южное кладбище в числе последних и, уединившись на заднем сиденье его «девятки», смогли наконец поговорить о важном для нас обоих деле – розыске осквернивших храм убийц- сатанистов.
– Я очень хотел бы сказать вам, отец Павел, хоть что– нибудь действительно обнадеживающее, но, увы, – сухо произнес майор, глядя в сторону, – несмотря на проделанную моими коллегами и товарищами из ФСБ огромную работу, пока для оптимизма мало оснований. Хотя некоторые зацепки эти уроды все-таки оставили… Пистолет «ТТ», из которого были убиты отец Сергий и похороненные вчера милиционеры, оказался без криминального следа и отпечатков… Но есть показания свидетеля, который в момент совершения преступления выгуливал в сквере у храма свою собаку. Он издали видел выходивших из дверей храма двух длинноволосых типов, один из них нес камуфлированный рюкзак. Еще, говорит, с удивлением подумал, чего они, лохматые, могли там делать в час ночи. Да еще с рюкзаком. В милицию пришел сам, когда утром по радио услышал про тройное убийство и осквернение. Что же касается уничтоженной варварами старинной иконы… Экспертиза не может дать однозначного ответа, действительно ли облитый
