– Работа, Корнеев, она никогда не стоит! И если не хочешь, чтобы дело занялось тобой, займись им сам. А первым делом, Корнеев…
– Самолеты.
– Да, самолеты. Лети. Я пока на столе посадочную полосу подготовлю… Рита!
Через несколько минут они сидели в кабинете Шелестова, пили чай со скромным гастрономовским печеньем (не чета французскому, находящемуся в гостиничном номере), принесенным секретаршей Ритой. Рита оказалась невероятно симпатичной девушкой с прической каре и в обтягивающем изящную фигуру платье. Она уже расстреляла длинными очередями взглядов Корнеева, находясь в кабинете и разливая чай по стаканам, и теперь добивала его одиночными выстрелами в затылок из приемной.
– Закрой ты дверь, к чертовой матери, – поморщившись, тихо попросил Шелестов. – Этот мой специалист по разведению мостов, Рита… Она мне одного почти развела уже. Так развела, что пришлось военным атташе в Монголию направить.
– Риту?
– Какую, к черту, Риту!.. Каширина Федора Николаевича. Отца троих детей. Востоковеда высшей категории. И что они все находят в ней?
– Ноги.
– Что – ноги? – стакан замер у губ Шелестова. – Ну, раз их на плечи закинул, ну, два, три. Но когда-то ведь и поговорить придется! А она ведь – во! – И Шелестов в сердцах громко постучал костяшками пальцев по столу.
Дверь распахнулась, на пороге, во всей своей красе, появилась секретарь.
– Вызывали, товарищ полковник?
– Да, – устало бросил Шелестов. – Позвони сантехникам, скажи, чтобы раковину в женском туалете заменили. Треснула, женщины жалуются – вода на ноги течет.
Рита ушла звонить сантехникам.
– Серьга у кого-то с уха свалилась? – посочувствовал Корнеев.
– Приходится и такие проблемы разруливать… Командовал «Стерхом», две головных боли было: чтобы все вернулись и чтобы было что в Кремль докладывать. Сейчас вот писсуарами еще приходится заниматься…
Ярослав вспомнил о минувших годах и грустно улыбнулся.
– Да, был «Стерх»… И нет «Стерха». А что за ребята банду резали?
– Группа специального назначения военной разведки «Ураган». Командир вчера погиб… Думал тебя поставить, да потом решил, что хватит тебе уже коньком скакать. Пора на индивидуальную работу переходить. Так и появилась мысль об академии. А пока все равно с ними бегать будешь. У нас в соответствии с функциональными обязанностями начальник физподготовки является советником командира «Урагана». Но подчиняются мне оба, не находясь в отношениях подчиненности между собой. Так что там тебе за мысль в голову пришла?
– Я хочу проверить свою догадку. Мне кажется, что я знаю, куда Полонский перепрятал сокровища Святого. Но прежде чем говорить, я бы хотел сам получить ответ. Вы контактировали после перестрелки с человеком из НКВД по фамилии Весников или с кем-либо из руководства комиссариата?
– Да, у меня был разговор.
– Этот человек влиятельный в своем ведомстве?
– Ну, как тебе сказать… – Шелестов глотнул чаю и посмотрел в глаза собеседнику. – Лаврентий Павлович – влиятельный человек в НКВД?
– Вы ему звонили или он вам?
– Он. Сразу после операции.
Корнеев некоторое время сидел, уставясь в портрет Ленина за спиной полковника, а потом вдруг забредил:
– Машины со светомаскировочными устройствами… Берия на проводе сразу после операции… Крюк не мог связаться со своими сразу. Значит, связался сразу после того, как вышел из окружения на Пулковской дороге. – Вскинув взгляд на Шелестова, Ярослав сказал: – Я боюсь, что мы можем не успеть. Моя догадка о местонахождении золота и раритетов основана на событиях, свидетелем которых был Весников, человек Берии. Он дал мне возможность уйти, но уйти Червонцу с экспонатами Дрезденской галереи он вряд ли позволит. Мы можем опоздать, товарищ замначальника военной разведки страны…
– Опоздать куда?
– Весников – умнейший из всех сыщиков, которых я встречал. Он может догадаться о новом адресе сокровищ Святого быстрее, чем я. И Полонского будут там ждать люди с малиновыми петлицами. Черт возьми!..
– Подожди-ка, подожди-ка… – неловко выбравшись из-за стола, Шелестов начал свой марш по кабинету. Пройдя мимо стеллажа с книгами, среди которых первые позиции занимали тома полного собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма, он вернулся обратно, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу, стоявшую на столе. Потом прошелся вдоль цветочных горшков, расположившихся на широком подоконнике. И снова вернулся… При третьем своем возвращении он вдруг решительно вмял папиросу в хрусталь и посмотрел на Корнеева: – У меня как-то премерзко получается, Слава… Может, поможешь домыслить?
– А вы начните, – попросил Ярослав. – А там видно будет.
Поразмыслив, полковник заговорил:
– В нескольких километрах от засады, организованной Червонцем, появляются машины со СМУ. В том, что ты видел именно фары со светомаскировкой, я не сомневаюсь, потому что ты не просто войсковой разведчик. Ты – мой разведчик. И если мой разведчик думает, что на такой машине можно выехать за город за грибами или перепихнуться на природе с любимой, то он заблуждается. Перемещение этих машин находится на таком же жестком учете в НКВД, на каком находятся мои машины. Значит, это был плановый выезд. Но странно, не правда ли, что запланированное НКВД мероприятие происходит в то же время и практически в том же месте, где банда собирается нападать на грузовик с деньгами. Слава, на каком расстоянии в осеннем лесу слышны звуки выстрелов?
– Километров за пять, если лес сбросил листву. На холоде это расстояние увеличивается, но при дожде и ветре уменьшается.
– Ветер в ту ночь был северный, значит, он, наоборот, усиливал слышимость, – констатировал Шелестов. – Но была морось и шуршала листва. Значит, все те же пять километров. Свет фар ты видел менее чем в пяти километрах. В этой связи тебе не кажется странным тот факт, что сотрудники НКВД, проводившие какое-то мероприятие, не отреагировали на перестрелку, которая длилась никак не менее десяти минут. А между тем в сводках по городу напрочь отсутствует информация НКВД о том, что у дороги на Пулково была стрельба.
– И что это может значить? – пробормотал Слава, силясь переварить сказанное начальником.
– Не торопись… Скажи мне, как вел себя в засаде Весников, внедренный НКВД агент. Я имею в виду, вел ли он себя как человек, знающий о том, что в события вмешаются его коллеги?
– Ответ отрицательный! – мгновенно ответил Ярослав. – Он обещал дать мне коридор для отхода и дал его. И вел при этом себя как человек, которому тоже не мешало бы смыться с места событий. Если бы шла речь об его информированности о блокировании засады Червонца его коллегами, разве стал бы он входить в контакт с человеком из военной разведки?
– Играл, добиваясь твоего доверия?
– А зачем ему мое доверие? – воскликнул Слава. – Весников выполнил бы поставленную задачу, сдал бы меня своим, получил бы орден, звание и новую должность. Он сейчас, думается, все равно все это получит, однако он рисковал собой, отпуская меня, ибо точно знал, что НКВД рвет когти, чтобы вынуть меня из-под земли. Он честный человек и входил в контакт с разведкой вынужденно, потому что чувствовал, что Червонец возьмет деньги, раритеты, перебьет всех и уйдет.
– Замечательно! – На лице Шелестова проступил легкий румянец, что свидетельствовало о его удовольствии от достигнутого результата. – Вот ты и доказал мне главное, в чем я сомневался! А теперь наблюдай за ходом моей мысли. НКВД блокирует засаду Червонца, однако не предпринимает никаких мер по ее ликвидации, поняв, что этим делом занято другое ведомство. А какое еще ведомство, окромя военной разведки, может начать игру с грузовиком, набитым готовыми к обмену бабками? И НКВД делает вид, что не
