Тяжелая стальная ручка тупо врезалась в висок над его левым ухом. В раскалывающейся пополам голове бедолаги словно взорвалась чудовищно яркая световая граната, а потом сознание заволокло липким туманом, и вокруг наступила полная тишина…
– Хватайте его, живо! – Ловко вырвав из руки грузно оседающего на скользкий асфальт мужика ключи от машины и подождав, пока тяжелую ношу подхватят под руки и поволокут к заднему сиденью Бита с Доцентом, Чахлый быстро сунул револьвер в карман, распахнул водительскую дверь и прыгнул за руль, нервно тыркая ключом в замок зажигания.
Попал. Мотор, как и положено крутой тачке, неслышно завелся с полоборота, стрелки приборов плавно поползли вверх.
– Быстрее, мать вашу! – обернувшись через плечо, заполошно крикнул Чахлый.
Его лицо и спина были мокрыми от пота, руки мелко дрожали. Кинув взгляд на рычаг незнакомой автоматической коробки передач, он интуитивно двинул его в положение «драйв» и, как выяснилось, не ошибся. «Тойота» плавно тронулась с места. Противно зашуршали царапающие асфальт каблуками ботинки застрявшего в задней двери лоха.
– Вот падло! – Доцент торопливо нагнулся, схватил ноги мужика, рывком задрал их кверху, громко хлопнув дверью. – Порядок, гони!
Взвизгнув резиной, автомобиль сорвался с места и, обдав грязной водой из лужи ошалело застывшую у тротуара старуху с собачкой, с ревом полетел вперед, к виднеющемуся впереди каналу Грибоедова.
– Ну что я говорил, а?! – радостно орал во все горло Чахлый, судорожно вцепившись в «баранку». – Даже не пикнул, терпила! Посмотрите, что у него в карманах!..
– Э-э, да тут целый капитал! – достав из пиджака валяющегося в ногах мужика бумажник и раскрыв его, присвистнул Бита. – Ни фига себе! Штука двести баксов и две с половиной штуки в рублях! Плюс телефончик цивильный, «Нокиа»! Во повезло…
– То ли еще будет, – властным тоном непререкаемого «крестного отца» глухо профыркал быстро успокоившийся и уверенно ведущий машину по городу Чахлый. – Не пройдет месяца, и мы будем трахать сучек из «Невского Паласа» в ванне с шампанским, а при одном упоминании нашей команды все остальные быки будут мочиться от страха! Вспомните мои слова, пацаны…
– Кажется, я придумал, как нам называться! – весело и возбужденно воскликнул Бита, хлопнув себя ладонью по лбу. – Пионеры! Прикольно, да?!
– А что, ништяк, – довольно гоготнув и тягуче сплюнув на лежащего под ногами пленника, сказал Доцент. – Хорошо запоминается и с понтом. Ты как, Родик?
– В кайф! – кивнул, злодейски ощерившись, Чахлый. – Теперь мы – Пионеры! Скоро о нас узнает весь Питер!
Капитан Дреев теряет друга
Роковой выстрел на секунду очнувшегося, лежащего в жидкой вонючей грязи у подъезда торговца «дурью» по кличке Гоблин, до сих пор звучал в раскалывающейся от звона в ушах голове капитана.
Все было кончено. После того как яркими желтыми пятнами стали одно за другим вспыхивать окна, выходящие в погруженный в темноту ночи узкий двор-колодец, а надрывный, истерический женский голос пронзительно заверещал, будя тех, кто еще не проснулся: «Убили! Убили!», опер Валера Дреев из питерского УБНОНа понял, что случилось непоправимое. За похищенный у наркодилеров килограммовый пакет кокаина пришлось заплатить страшную, чудовищную цену – жизнь друга! И он был бессилен повернуть время вспять хотя бы на десять секунд.
От лавиной накатившего ощущения тупой безысходности матерому менту хотелось взвыть в голос. Но даже это уже ничего не меняло. Единственным разумным решением являлось позорное, с едким душком предательства, немедленное отступление с проклятого места. Костю Логинова уже не вернуть, но тот белый яд, ради которого он уговорил друга и коллегу на несанкционированную операцию, необходимо было сохранить. Чтобы очень скоро нанести злейшему врагу сокрушительный ответный удар, после которого он уже не встанет!..
Замешкавшись всего на секунду, скрипящий зубами от злости и отчаяния капитан отделился от холодной кирпичной стены, за которой лежал убитый Гоблином Костя Логинов. Ничего не видя перед собой, на ватных ногах он шагнул в дрогнувший полумрак, почему-то машинально подумав, что затеряться в этих проходных питерских дворах выросшему в них с детства бывшему веснушчатому повесе будет нетрудно. Но бежать, петляя по лабиринту темных каменных джунглей, далеко не пришлось. Загодя оставленная не запертой машина дожидалась в ближайшем переулке.
Рывком распахнув дверь, Дреев тяжело повалился на продавленное сиденье синей «Сьерры», втолкнул ключ в замок зажигания, запустил мотор, сорвался с места, свернул в арку и с визгом буксующих по сырому асфальту «лысых» покрышек вылетел на освещенную длинным рядом фонарей пустынную улицу.
Он мчался вперед, не разбирая дороги, машинально крутя руль, сворачивая с одной улицы на другую, а из его покрасневших глаз, обрамленных густой тенью рано проступивших морщин, одна за другой молча скатывались по щекам совсем нескупые мужские слезы.
Иногда Дрееву казалось, что лежащая во внутреннем кармане его куртки увесистая упаковка белого, совершенно чистого и еще не забодяженного мелкими дилерами порошка, стоящая на черном рынке добрую сотню тысяч долларов, жжет его грудь сильнее засунутого за пазуху куска раскаленного железа.
И за эту погань, необходимую лишь для того, чтобы подставить и упрятать в «торбу» главного питерского наркобосса – нигерийца Лероя, только что убили его лучшего друга, офицера ФСБ Костю Логинова?!
Господи, ну почему ты так несправедлив?!! Где твое стократно хваленое обещание, что «каждому воздается по делам его»?! Ах, это только после смерти? Нет уж, Валера Дреев увидит дьявольские корчи этого гада собственными глазами!
Так, и только так, а дальше… будь что будет!
Бородатый нотариус жениться не успел
Пост ГИБДД на выезде из города братки проскочили без проблем. Гаишник был занят осмотром литовской фуры и не обратил ни малейшего внимания на прошмыгнувшую мимо чистенькую иномарку с областным номером.
– Знаю я одно подходящее местечко, там болото и такая глушь, что хоть ори, хоть стреляй – один хер, никто не услышит! – сказал Чахлый, прибавляя скорость. – Это недалеко, минут двадцать езды… Однажды я возил туда телку трахать. Поехали к ней на дачу, а там предки, бля… Вот и пришлось свернуть с шоссе и поискать укромное местечко.
– И как, потрахались? – небрежно осведомился Доцент, все чаще поглядывая на начинающего шевелиться и стонать бородача. – Нормалек?
– Если бы! – огрызнулся Чахлый. – Трипак подцепил, потом пришлось жопу под уколы подставлять. А эта блядь, прикинь, пропала с концами… Она в общаге жила, уехала к себе в Иваново, наверно… Слышь, Бита, успокой клиента, задолбало меня его коровье мычание!
– Ща… Сде… – Дважды повторять не требовалось. Нагнувшись, амбал тихонько стукнул пленника по затылку, и тот сразу затих. – Спать, интеллигент… Баю-баюшки-баю!
Вскоре «Тойота» свернула с шоссе и, прыгая на ухабах, углубилась в лес на добрый километр.
Впереди показалась крохотная полянка с чернеющим пятном кострища и поваленным рядом старым деревом.
Чахлый остановил машину и заглушил движок.
– Вытаскивайте его, а я пока осмотрю багажник, – скомандовал он, покидая тачку. Пока братки производили вынос тела, по стечению обстоятельств – как раз вперед ногами, – Чахлый открыл багажник и обнаружил там эластичный буксировочный трос. – В самый раз! Давайте привязывайте к дереву, поближе во-он к той луже. Она бездонная, там фраера и утопим… После того как закончится экзекуция.
Через считаные секунды бородач, чудом не потерявший свои съехавшие набок очки, был крепко привязан к шершавому стволу березы.
Доцент набрал в пустую канистру затхлой воды из покрытой пожухлыми листьями воронки и облил ею мужика, приводя того в чувство.
Хлебнув водички, бородатый замычал, закашлял, открыл осоловевшие после нокаута глаза и принялся
