…Поток силы, хлынувший из нового контура, сразу же разделился надвое: половина наполнила резерв лежащего на мне эрра Урмаса, а вторая половина — мой. Я была к этому готова. Ритуалист — нет. Но среагировать успел: невесть как поняв, что моя оборотная печать вот-вот начнет тянуть из него жизнь, перевернулся на бок и раскрошил свой амулет Великой жизни!
«Ну, и что же ты творишь, дура?! — мысленно взвыла я. — Такая слабая оборотная печать будет пить его НЕДЕЛЮ!»
Маг криво усмехнулся, кое-как встал на четвереньки и потянулся к ритуальному ножу, валяющемуся на краю кровати:
— Умри, тварь!!!
Услышав его шипение, я вырвала одну из перемычек, которыми несколько дней назад, сидя в кабинете отца перед донельзя удивленным Облачком и эрром Гериельтом, собственноручно замкнула почти готовую печать Ограничения. И время замедлило свой бег…
«Думать несколькими потоками действительно удобнее…» — мелькнуло на самом краю сознания, и время снова ускорило свой бег…
Чудовищный удар, чуть не сорвавший дверь с петель, заставил меня вспомнить о том, что в соседней комнате убивают моего брата. И я, сосредоточившись на
Закончив последнее, я еще раз представила себе нужную последовательность действий и, поняв, что никаких неприятных «сюрпризов» не ожидается, не разжимая зубов, зашипела:
— Урмас-с-с! Сейчас ты почувствуешь боль… Как только поймешь, что готов освободить мою правую руку, моргни…
Парализованный от плеч и ниже маг презрительно прищурился. А через мгновение мои зубы прокусили кожу и уткнулись в кость.
Его глаза тут же полезли из орбит: оборотная печать Бесчувствия, да еще таких размеров, ввергла его в пучину Боли…
…Рот тут же наполнился чужой кровью, однако это меня не остановило — я усиливала давление и не отрывала взгляда от глаз своей жертвы…
…Маг потерял сознание через шесть ударов сердца. А на седьмом пришел в себя — давать ему передышку в мои планы не входило. Поэтому следующие минуты полторы я держала его на самой грани того, что он в состоянии вытерпеть. И ждала…
…Слезы, сопли, искусанные губы, прокушенный язык и кровавая пена, капающая на простыню — в моем сознании отпечатывался каждый штрих происходящего. Почувствовав, что эрр Урмас сломался, я слегка ослабила давление и разорвала одну из нитей печати.
— Бери нож… — прошипела я. — Он за моим левым плечом… Освободи правую руку… Вздумаешь дернуться не так или не туда — поймешь, что боль бывает значительно сильнее… Ты меня понял?
Маг прикрыл веки и зашевелился…
…Как только я почувствовала, что могу двигать рукой, отправила эрра Урмаса в Великий сон. А потом, на всякий случай, парализовала. Затем проделала то же самое с его отцом. И, удостоверившись в том, что оба ритуалиста надежно обездвижены, принялась восстанавливать кровообращение в затекшей конечности.
…Дотянуться до левой руки оказалось безумно сложно: жутко мешали путы на правой ноге. Но в итоге, вытянувшись в струнку и изрезав себе запястье, я кое-как перепилила кожаные ремни и тут же занялась ногами…
…С горем пополам утвердившись в вертикальном положении, я сгребла с прикроватного столика свои амулеты, повесила их на шею и поковыляла к дверям. На ходу вливая в себя жизнь.
С нормальной скоростью восполнения это удавалось более чем легко, поэтому, отодвигая в сторону невесть откуда взявшийся на дверях спальни массивный железный засов, я чувствовала себя заново родившейся и готовой ко всему… Кроме того, что увидела через мгновение: в дальнем конце гостиной летало ослепительно-белое солнце, а за ним, мне по грудь, возвышалась меркнущая на глазах куча изорванных в клочья каналов жизни!
В нормальном зрении все выглядело по-другому: подступы к дверному проему, ведущему в коридор, были завалены окровавленными телами и оружием. Эта гора была наполовину живой: некоторые солдаты все еще бились в агонии; один из лежащих в самом низу мечников безуспешно пытался выбраться из-под своих товарищей, опираясь о пол культей правой руки; второй, прижатый к стене безголовым трупом, истошно выл, зажав рукой страшную рану на животе; третий, не обращая внимания на бьющий из обрубка ноги фонтан крови, пытался приставить к нему отрубленную часть. А перед этой горой, скользя по алому озеру босыми ногами, метался Крегг. И ударами своей спаты пытался остановить перебирающихся через гору стражников. При этом находясь далеко ЗА ГРАНЬЮ!!!
«Тьма!!!» — выдохнула я, увидев, во что превратилось его тело. И снова перешла на истинное зрение.
Добавлять ему жизни не было никакого смысла: активированная им связка амулетов превратилась в две чудовищные печати — печать Чужой крови и Великой защиты. Первая, созданная из трех амулетов первой категории, безостановочно тянула жизнь из всего живого, а вторая — поддерживала защиту от магии…
…Легкое шипение в коридоре, рывок Крегга в сторону, и в гостиной ощутимо похолодало. А на том месте, где только что находился брат, вдруг мелькнула ослепительно-белая нить Ледяного копья…
«Там что, еще и маги?!» — вздрогнула я и тут же стряхнула с себя оцепенение…
…Стихийника, почти закончившего плести печать Огненного шторма, я убила так же, как и эрра Валина, — трансформацией его собственного амулета. Стоявшему на шаг позади него жрецу, охваченному всепожирающим пламенем, на всякий случай разорвала кровеносный сосуд в голове. Разумника, пытавшегося повесить на Крегга печать Безволия, отбросила в стену ударом Ледяного кулака. А потом, подумав, остановила ему сердце. Пытавшемуся вылечить его магу Жизни добавила в амулеты перемычек и превратила в кусок льда. А потом взялась за мечников…
…Воин, умудрившийся на моих глазах дважды ранить Молчуна, внезапно ослеп. Поэтому не увидел, как меч брата снес ему голову…
…Следующие двое мечников, перебравшиеся через кучу трупов, умерли от разрыва сердца. Еще до того, как Крегг успел дотянуться до первого…
…Арбалетчик, выцеливающий брата от противоположной стены коридора, выронил свое оружие и схватился за горло. Пытаясь втянуть в легкие хоть капельку воздуха…
…Сосуд в голове… Сердце… Легкие… Я рвала каналы жизни так легко, как будто в меня вселился Темный Жнец. И почти не обращала внимания на то, как именно я это делаю: воины, оказывающиеся в поле моего зрения, просто умирали. Один за другим. И отдавали свою жизненную силу моему брату.
Вскоре в коридоре выросла еще одна куча тел. Только тел мертвых. А потом из-за правой двери на мгновение показалось чье-то лицо и, прежде чем я успела дотянуться до его каналов жизни, исчезло. А мгновением позже до меня донесся панический вопль:
— Все — назад! Темных — двое!!!
