…Увидев вертикальную стену, за которой, по моим словам, начиналась тропа в долину Красной Скалы, Равсарский Тур недоверчиво уставился на меня:
— Ты… уверена, Великая Мать?
На моих губах зазмеилась ледяная улыбка:
— Ты с-с-смеешь во мне с-с-сомневатьс-с-ся?
— Нет! — Дзагай, ничуть не испугавшись проявления моего гнева, пожал плечами. — Просто я подумал, что ты могла перепутать…
— Ушейба! Ко мне! — рыкнула я, с трудом вспомнив имя одного из влюбленных в меня равсаров. И, мрачно посмотрев на возникшего рядом парня, приказала: — Лезешь к трещине, похожей на куриную лапку. Потом берешь правее и поднимаешься во-он к тому уступу. Как увидишь расщелину, сместишься влево, обогнешь торчащий на уровне груди камень и окажешься на скальной полке, которая приведет тебя к седловине чуть ниже во-он того пика. Заберешься на седловину — иди вправо. До пирамидки, сложенной из камней. Снимешь с нее черный голыш в форме дубового листа — возвращайся. И… поторопись: если не успеешь до заката, то я оборву нить твоей жизни…
Воин сорвался с места, как выпущенный из арбалета болт, в два прыжка оказался у трещины, и рванул вверх по скале так же легко и быстро, как граф Аурон. Удостоверившись, что он двигается точно по тому пути, который я ему описала, я повернулась к своему эдилье, поймала его взгляд, и, тщательно выговаривая слова, процедила:
— Человек! Ты играешь с огнем! Моя благосклонность не бесконечна…
Четыре сказанных слова — и горло личины Беглара Дзагая сковал сильнейший спазм. Почувствовав, что он не может вдохнуть, Тур побледнел и вытаращил глаза.
Мысленно порадовавшись своей предусмотрительности, я сосчитала до пятнадцати, а потом произнесла фразу, прекращающую действие защитного Слова:
— Я ведь могу и разочароваться…
Почувствовав, что он снова в состоянии дышать, Дзагай с хрипом вдохнул, и… упал на одно колено:
— Великая Мать! Я виноват… Прости меня, пожалуйста! Скажи, чем я могу вернуть твое благоволение?
Извинение было искренним: в глазах Тура не было ни злости, ни обиды, ни желания отомстить. Поэтому, выдержав короткую паузу, я чуточку смягчила свой взгляд:
— Не лжешь… Это хорошо… Ладно, на первый раз прощаю… Прикажи воинам разбить лагерь — эту ночь мы проведем тут…
…Ушейба спустился с седловины за час до заката. И, пожирая меня влюбленным взглядом, вытянул перед собой ладонь и продемонстрировал тот самый голыш:
— Великая Мать Виера! Там все так, как ты сказала: и расщелина, и полка, и пирамидка, и этот камень…
Я благосклонно улыбнулась:
— Ты ловок и быстр. Это делает тебе честь. А теперь покажи мне, на что ты способен с мечом в руке…
Воин непонимающе уставился на меня:
— Против тебя, Великая Мать?
Я сделала небольшую паузу, дождалась огоньков ревности в глазах Равсарского Тура, и, мысленно поздравив себя с очередной победой, отрицательно помотала головой:
— Нет. Я не хочу забирать твою жизнь, младший. Меня интересует, умеешь ли ты стоять на ногах… Тур?
— Да, Великая Мать?
— Твои воины застоялись. Пусть разобьются по парам и позвенят мечами.
— А я? Ты не будешь против, если я тоже разомнусь? — взгляд Беглара метнулся вправо-вверх, и я поняла, что он представляет себе бой с Ушейбой.
Я равнодушно пожала плечами:
— Не буду…
Тур тут же оказался на ногах, и через пару минут на берегу реки закипела настоящая сеча…
…Как я и предполагала, Дзагай выбрал себе в противники несчастного Ушейбу. И 'убил' его с первого же удара. Не успевший среагировать на атаку парень густо покраснел, поудобнее перехватил меч, и… снова 'умер'. На этот раз продержавшись против своего вождя чуть больше десяти ударов сердца. Третий бой получился чуть длинней. Но только потому, что Тур решил продемонстрировать мне всю глубину пропасти, лежащей между ним и Ушейбой.
Я не возражала. Вернее, сочла правильным продемонстрировать гордость за своего эдилье. Но… не сразу: отблески гнева в моих глазах пропали только четвертой его победы. После шестой или седьмой он почувствовал мой интерес. А после девятого боя, в котором Тур победил и Ушейбу, и Лашшу Шайгира, я улыбнулась. С той самой гордостью… И… поманила его к себе.
Вождь тут же забыл про свою ревность, про поверженных противников и продолжающуюся тренировку, и мгновенно оказался рядом:
— Да, Великая Мать?
— Я в тебе не ошиблась… — глядя на него снизу вверх, усмехнулась я. — Ты знаешь, с какой стороны
