покрывало.
— Вытри ей лицо, разуй и раздень… — уронив свою ношу на край кровати, приказал принц. — Потом изобрази что-нибудь эдакое. А я пока схожу отолью…
— Сделаю, ваше высочество… — кивнула девушка, и, перевернув графиню на спину, задрала подол верхнего платья…
…Открыв дверь в спальню, Коэлин удовлетворенно улыбнулся: девочка постаралась на славу. На полу у входа валялась одинокая туфелька. Чуть дальше, запутавшись в обрывке нижней юбки графини, лежала вторая. Темно-зеленая груда ткани, еще недавно подчеркивающая стать леди Оланны, торчала из-под кровати. Вместе с его сапогом. Второй сапог, из которого торчало что-то ажурное, стоял на подоконнике, опираясь голенищем на лежащий на боку пустой кувшин с вином. Сама графиня…
— Я приготовила для вас новый камзол и шоссы, ваше высочество! — раздалось откуда-то справа. — У ее светлости весьма неплохая память, поэтому, если вы хотите, чтобы она поверила, ко всему этому надо добавить то, что на вас одето…
— Логично… — кивнул принц, посмотрел на тело своей леди Оланны и… вздрогнул — под правым ухом у лежащей на спине графини чернели весьма характерные пятна! Причем не где-нибудь, а именно в тех местах, которые ему нравилось целовать! На груди, вокруг обеих ареол, пятен было в несколько раз больше!! А из-под поясницы графини де Вайзи узнаваемо торчал валик из сложенной пополам подушки!!!
— Ее светлость заснула прямо во время ласк… — уловив его взгляд, сокрушенно вздохнула Зара. — Кстати, я бы на вашем месте обиделась…
— Обижусь… Обязательно… — пытаясь представить себе, как девушка оставляла эти синяки, ответил Коэлин. И, рассмотрев еще парочку подробностей положения тела графини, растерянно добавил: — Скажи, а откуда ты знаешь о таких моих привычках?
— Женщины иногда бывают очень болтливы… — презрительно глядя на лежащее на кровати тело, буркнула Зара. Потом посмотрела на него и пожала плечами: — Кстати, сир, меня это не касается…
— Что ж, поверю на слово… — кивнул принц, и, посмотрев на ободок перстня, который смышленая девочка одела камнем внутрь, продолжил раздеваться…
…Для того чтобы придать беспорядку законченный вид, дочь барона Варсина приволокла из гостиной еще один кувшин вина, и, щедро оросив ковер и кровать, зашвырнула его в любимый угол Коэлина. Туда же отправился кубок графини де Вайзи.
— А его-то зачем? — натягивая на ноги второй сапог, спросил принц.
— Ну, вы же обиделись, правда? Значит, были не в духе. Я на вашем месте швырнула бы что-нибудь в стену. Кувшин, вон, аж на подоконнике. А кубок наверняка был где-то рядом…
— Так оно на самом деле и было… — ухмыльнулся наследник престола. Потом встал, подошел к плите, открывавшей вход в тайный лабиринт, прячущийся за стенами дворца, неопределенно пошевелил пальцами и приказал: — Молодец. Теперь жди. В гостиной. Сюда никого не впускай. Я буду ближе к рассвету…
Глава 14. Принцесса Илзе
…На очередные две тысячи шагов меня не хватило — когда дорога, вьющаяся между вековых дубов Сегронского леса, начала подниматься на очередной холм, я малодушно сдалась. И, остановив Марту, попыталась вставить трясущуюся от усталости ногу в стремя. Вставила. А вот забраться в седло самостоятельно не смогла — просто не хватило сил.
— Говорил, что тебе достаточно? — мигом оказавшись рядом, ехидно поинтересовался Ронни. — Нагрузка должна повышаться постепенно…
— Дорога… идет… на подъем… — дыша, как загнанная лошадь, ответила я. — Если бы… я… бежала… по ровному, то пробе-… пробежала бы… еще тысячу… шагов…
— Ничуть в этом не сомневаюсь… — подсадив меня в седло, улыбнулся он. — Но мы-то поднимаемся в горы! Ровных участков тут немного!
— Вы же бежите? — вздохнула я, с завистью глядя на несущихся рядом со своими конями воинов Правой руки.
— Ну, ты и сравнила! Мы так бегаем с детства. А ты — только пятый день! Если бы не массаж и иглы — вообще бы ходить не смогла. Не торопись — постепенно привыкнешь…
— Не хочу постепенно! Хочу сразу… — капризно буркнула я. И, не выдержав, засмеялась.
Ронни улыбнулся, поудобнее перехватил рукой стремя своей кобылки, и, шлепнув ее по крупу, сорвался с места. В таком темпе, что для того, чтобы его догнать, мне пришлось поднять Марту в галоп.
Добравшись до вершины холма одновременно с ним, я оценивающе посмотрела вперед и… чуть не задохнулась от красоты открывшегося мне вида: над вершинами деревьев вздымалась высоченная стена Ледяного хребта. Острые, как кинжалы, неприступные пики, только кажущиеся пологими перевалы и спускающиеся в долину отроги — все это царство зимы в свете яркого солнца ослепительно сияло розовато-белым светом!
— Как красиво… — мечтательно выдохнула я.
— Мне тоже нравится… — взлетев в седло, в унисон мне сказал Ронни. — Когда Вэлш засыпает снегом, мне иногда кажется, что все цвета и звуки украдены кем-то очень хитрым и злым. Цвет летнего неба и молодых листьев, спелых яблок и колосящейся пшеницы, пение птиц и блеяние овец — все это куда-то пропадает. А остается совсем немногое — белое марево метели, мрак безлунных ночей, свист ветра среди деревьев и скал, тяжелые стоны скованной льдом Кристальной…
— Я знаю воина, который способен найти и убить похитителя, а потом вернуть на Диенн все похищенное… — промурлыкала я.
Ронни заглянул мне в глаза, понял, что я над ним не насмехаюсь, и отрицательно помотал головой:
— Не на Диенн, а тебе, милая! Кстати, замок этого воина хранит цвета и звуки даже зимой. В хорошую погоду лучи восходящего солнца окрашивают его стены во все оттенки красного, а в его коридорах постоянно слышен смех…
— Я помню… — кивнула я. И слегка помрачнев, процитировала слова Рыжего Лиса, сказанные им мне почти полтора года назад: — «Зимой, когда все вокруг укрыто снегом, мне кажется, что замок похож на раскаленный уголек. Рядом с которым всегда тепло и уютно…»
— Угу… — склонив голову, угрюмо буркнул Ронни. И тяжело вздохнул: — Лис был достойным человеком и отличным воином. Никак не могу ужиться с мыслью, что его уже нет…
— Прости, милый…
— За что? — с болью в глазах посмотрев на меня, спросил он. — Я вспомнил эти же самые слова. Просто не стал говорить вслух…
…Молчали до самого Рожна. Нет, никакой неловкости мы не испытывали — он вспоминал что-то свое, связанное с ушедшим из жизни десятником, а я ему сочувствовала. И думала о том, что, в отличие от моих родных, у моего будущего мужа большое сердце, в котором есть место не только для него самого.
Ронни прервал молчание, только когда из-за поворота ущелья появились стены крепости:
— Смотри внимательно! Жестов отца ты не увидишь, а вот то, что будет спрашивать начальник караула, заметить должна…
Я пришпорила Марту, заставила ее выехать чуть левее коня графа Логирда и с интересом уставилась на все еще закрытый подвесной мост.
Жуткий скрип — и он, все ускоряясь, полетел вниз. Момент, когда он улегся на эту сторону реки, я не увидела, так как зажмурилась в ожидании удара. Зато, открыв глаза, успела углядеть самое начало жестикуляции воина, стоящего за опущенной герсой.
«Едете свободно? Чужие в отряде есть? Контрольная фраза?» — остановив свою кобылку рядом с моей, тихонечко прокомментировал Ронни. — Кстати, если начальник караула не увидит ответа на какой- либо из этих вопросов, мост мгновенно сложится пополам. А потом поднимется обратно…
