— Ради жизни графа Игрена я сделаю для вас все, что угодно… — еле заметно покраснев, повторила Зара. Потом сглотнула, шагнула ему навстречу и добавила: — Я действительно готова на все, ваше высочество, лишь бы вы дали мне возможность плюнуть на его могилу…
Глава 18. Аурон Утерс, граф Вэлш
…Выслушав вассальную клятву Даржины Нейзер, Илзе едва заметно шевельнула пальцами, и я с удивлением увидел, что они складываются в жесты «Опасность…», «Справа…», «Мало…»
Я посмотрел ей в глаза — и вопросы отпали сами собой: принцессе не хватало знаний жестов, чтобы объяснить подробнее, но она была уверена, что эта клятва — просто слова…
Мысленно обругав себя за то, что взялся учить ее жестикуляции так поздно, я с хрустом сжал кулак, чтобы привлечь внимание отца, и… вздрогнул, услышав каркающий смех старой королевы:
— Хе-хе! Граф Аурон, вы еще очень молоды, и… плохо знаете женщин…
«Заметила?» — мысленно спросил себя я, увидел подтверждающий кивок Илзе и… пожал плечами: — Может быть! Но ее высочеству я верю, как самому себе…
Даржина Нейзер выгнула бровь дугой:
— Честно говоря, не ожидала, что Утерс, да еще и заслуживший прозвище Законник, может оказаться настолько легковерным! Юноша, запомните — в своих поступках мы, женщины, склонны руководствоваться чувствами. А эти самые чувства в наших душах меняются так же быстро, как погода в высокогорье…
Читая мне нотацию, леди Даржина работала! Меняла положение тела, дыхание, взгляд, но еле заметно, на самой грани восприятия. И одновременно изображала немощь — морщилась, словно от боли, и прижимала правый локоть к подреберью. Великодушно дав ей отзеркалить пару своих жестов, я демонстративно сменил ритм дыхания, пластику движений и ухмыльнулся:
— Не стоит! Я не смотрю, а вижу…
— Зна-а-комая фраза… — недовольно протянула старая королева, а потом, прищурившись, посмотрела на Илзе: — Девочка моя, ты что, влюбилась?
— Не влюбилась, а полюбила. Ее высочество — моя невеста… — накрыв рукой ладошку Илзе, сказал я. И, решив окончательно добить старую каргу, с усмешкой добавил: — А еще мы обменялись Клятвами Жизни…
Во взгляде Даржины Нейзер мелькнуло нечто, похожее на растерянность! Она что-то прошамкала морщинистыми губами, и… промолчала.
Воспользовавшись паузой, я быстренько передал отцу мнение Илзе. И, увидев подтверждающий жест, слегка расслабился. Как оказалось, зря: увидев мою жестикуляцию, королева Даржина раздраженно фыркнула и зашипела:
— Ты ш-ш-то, сомневаеш-ш-шься в том, что я с-с-сдержу эту клятву?
Принцесса пожала плечами, закрыла глаза и начала говорить:
— В этой жизни люди по-настоящему ценят только три вещи: свободу, деньги и власть… Свобода — это возможность делать то, что тебе вздумается. Деньги — средство, позволяющее расширить горизонты своих возможностей. А власть… власть — это приправа, придающая Жизни настоящий вкус. Те, у кого есть и то, и другое, и третье — уже не люди. Они — боги. Ибо стоят над Законом и вершат чужие судьбы…
Леди Даржина криво усмехнулась:
— Не забыла… Что ж, ты в чем-то права. Вернее, не так: тогда, десять лет назад, я действительно могла бы нарушить любые клятвы… А сейчас… сейчас — нет! Граф Логирд знал, что мне предлагать…
— Все равно я считаю, что этого мало… — глядя ей в глаза, ответила Илзе.
Старуха побледнела(!), вжалась в спинку кресла, затравленно посмотрела на отца, потом на Брюзгу, и, видимо, почувствовав, что слова Илзе имеют вес, понуро опустила плечи:
— Граф Логирд! Я… готова сказать вам Слово…
— Три… — холодно уточнила Илзе.
Леди Даржина потерла ребра под левой грудью, осторожно прикоснулась к торчащей из левого уха игле и угрюмо согласилась:
— Все три… Но… только вам… ну… и… вашему сыну…
…Всю дорогу до своих покоев Илзе мрачно молчала. А, ввалившись внутрь, мертвым голосом попросила Кристу оставить нас наедине. И, с трудом дождавшись, пока служанка уйдет, еле переставляя ноги, поплелась в спальню. Пока я думал, оставаться мне или уходить, оттуда раздался глухой удар, потом второй — и я, ворвавшись внутрь, увидел, как она падает на кровать. Прямо в платье.
Удивленно покосившись на показавшиеся из-под подола босые ступни, я оглянулся по сторонам, нашел взглядом валяющуюся у дальней стены туфельку, и, подумав, присел на покрывало.
Несколько минут ожидания, и Илзе, словно продолжая начатый ранее разговор, глухо поинтересовалась:
— Знаешь, что она сказала мне потом? Ну, после слов о свободе, деньгах и власти…
— Нет…
- «А у тебя, маленькая тварь, не будет НИЧЕГО! Ни мужа, ни любви, ни детей! Да что там любовь — ты не получишь удовольствия даже от мимолетных интрижек. Ибо впереди у тебя, грязное отродье Рендарров, только Кошмар. И смерть. Такая же жалкая, как твоя жизнь…»
— Любовь у тебя уже есть. Муж… муж — тоже… — прикоснувшись к ее ладони, тихонько сказал я. — А Кошмара уже не будет. Никогда…
Илзе сжала руками виски и застонала:
— Кошмар со мной… Всегда… Тут, в моей душе… Стоит закрыть глаза — и я оказываюсь в нем…
Я придвинулся к ней поближе, запустил пальцы в ее волосы и нежно погладил по затылку:
— А так?
Илзе замерла… и расслабила плечи:
— Так — нет: когда ты ко мне прикасаешься, я вообще перестаю соображать…
— Тогда как насчет массажа?
Вместо ответа девушка выгнула спину, и я, улыбнувшись, взялся за шнуровку ее корсета…
…Я массировал ее шею и плечи, вслушивался в ее дыхание, анализировал только что закончившийся разговор и думал о том, что избавить ее от воспоминаний о Кошмаре будет безумно сложно. Прежде всего потому, что каждая встреча Илзе с ее родственницами будет заставлять ее вспоминать.
Да, обе королевы дали вассальную клятву, да, они сказали эти самые Слова — но в результате их отношение к Илзе стало еще хуже: благодаря вмешательству «маленькой твари» и «грязного отродья Рендарров» они были вынуждены отдать свои жизни в руки отца.
Стоило вспомнить взгляд, которым задыхающаяся от Защитного Слова Даржина Нейзер «наградила» Илзе, как пропадали всякие сомнения — она будет мстить. Непременно. И, скорее всего, тогда, когда мы с отцом покинем Вэлш — то есть, скорее всего, весной.
Озадачить Кузнечика? Но что он один сможет сделать против двух женщин, жаждущих отомстить за испытанный страх и унижение? Против тех, кто всю свою жизнь оттачивал искусство придворной интриги?
«Вам и вашему сыну придется провести остаток жизни здесь, в замке Красной Скалы. На правах членов моей семьи…» — грустно повторил я про себя. — «Кроме того, вам придется дать мне слово, что вы никогда не воспользуетесь своим даром против моего сюзерена и его подданных…»
Увы, эта формулировка оставляла слишком много простора для маневра. А вынудить отца ее пересмотреть не представлялось возможным: он уже принял обе клятвы. То есть начал относиться к ним, как к Закону. И, соответственно, не оставил мне возможности для ответных действий… Или все-таки оставил?
«Оставил!!!» — мысленно воскликнул я, найдя довольно простой выход: для того, чтобы защитить Илзе от любых поползновений ее родных, требовалось просто забрать ее в Арнорд. И поселить в городском доме!
…Видимо, облегчение, которое я почувствовал при этой мысли, как-то сказалось на моем дыхании или
