Север…»».
…Когда Игрен начал повторяться, Иарус жестом приказал ему заткнуться, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Коэлина:
— Что скажешь, сын?
— О чем, сир? — на всякий случай спросил принц.
— О том, что будет дальше…
Его высочество пожал плечами:
— Морийор — королевство сравнительно небольшое. Урбан Красивый — робок и неуверен в себе. Если Алван захватит еще два-три города, то…
— Не «если», «а когда»! — нахмурился король.
— Простите, сир, оговорился… Когда Алван захватит еще два-три города, Рединсгейр перепугается, сообразив, что его вассалы вот-вот поймут, что его сторона вассальной клятвы — пустой звук…
Молниеносный ободряюще кивнул:
— И?
— …и если в каждом следующем городе берз будет оставлять все более и более четкие намеки на свое небезграничное терпение…
— О чем это ты?
Коэлин пожал плечами:
— В Виренте не сгорело ничего. Хотя и могло… В Фриате может пострадать имение-другое. И какие- нибудь королевские склады… В Найризе могут превратиться в пыль уже четыре-пять имений. А еще летний дворец Красивого. Кстати, неплохо, если там же пара десятков человек в муках умрет на кольях…
Король приподнял бровь, многозначительно посмотрел на Игрена и снова уставился на сына:
— Очень неплохая мысль, сын! Ты начинаешь думать!
— Спасибо, сир! — Коэлин склонил голову и смиренно дождался разрешения продолжать: — В общем, если намеки Алван-берза будут становиться все более и более прозрачными, то Красивый согласится на любые условия, лишь бы ерзиды убрались обратно в свою степь…
— Условия? — переспросил монарх. А в его глазах мелькнуло что-то очень нехорошее.
Принц сообразил, что слишком сильно выпячивает свое «я», слегка изменил оттенок своей речи:
— Я про ежегодную дань, сир! Про вашу идею, которую Гогнар Подкова должен был вбить в голову этого самого Вождя Вождей…
— С чего ты это взял?
— Ну, орда ерзидов носится по Морийору, берет и оставляет города, и при этом не забирает ни оружия, ни коней и ни женщин. Что из этого следует? То, что они уверены, что все это им ПРИНЕСУТ! Туда, куда они укажут…
Молниеносный улыбнулся:
— Что ж, ты действительно настоящий Рендарр. Поэтому я расскажу тебе кое-что еще…
…По дороге в свои покои Коэлин угрюмо думал о том, что фраза «ты настоящий Рендарр» абсолютно ничего не значит: вместо того, чтобы посвятить сына в тонкости планов, касающихся Морийора, Элиреи и Онгарона, Иарус сообщил ему о сущей ерунде. О «серьезнейшей проблеме, требующей незамедлительного решения».
На взгляд принца, проблема с нехваткой средств на содержание армии требовала не решения, а большой и победоносной войны. Вернее, средств, взятых у поверженного врага. Но начинать войну в начале зимы было бы совершеннейшим безумием.
«В ряде провинций отмечены случаи убийства мытарей. А в Монерро и Вигионе, где налоговое бремя несколько выше, чем по остальной империи, назревают бунты…» — Коэлин мысленно передразнил отца, покосился на замершего в нише стражника и раздраженно сплюнул на пол: — «Армия, которая не воюет, съедает саму себя. А тут за два года — ни одного захваченного королевства! Странно, что бунты еще только назревают…»
…Отсутствие хоть каких-нибудь выпуклостей на платье присевшей в реверансе молоденькой служанки заставило принца поморщиться. Взгляд на серое и излишне скуластое лицо девушки, потом на ее тощие, густо поросшие волосом ручки — и его настроение стремительно покатилось вниз. Настолько быстро, что уже шага через два он мысленно пообещал себе, что как только займет трон, то тут же отправит в опалу графа Фроела Айкарского. За то, что тот ничего не понимает в женщинах.
«Не разбирается сам — пусть берет девушек, похожих на дворянок, славящихся своей красотой! Например, на Оланну де Вайзи или Этель дю Орри…»
Додумать эту мысль он не успел. Так как вгляделся в лицо следующей попавшейся по пути служанки и ненадолго потерял дар речи.
Эта выглядела намного страшнее первой! Редкие белесые волосенки, узкое, как колун и совершенно бесцветное лицо, слишком маленький нос и тонкие бледные губы делали ее похожей на смерть. А пышное платье, болтающееся на ней, как на манекене — на смерть, сошедшую с ума…
…Ввалившись в свою гостиную и наткнувшись взглядом на грудь вскочившей с дивана Зары, принц облегченно улыбнулся:
— Какое счастье, что мне есть, на кого полюбоваться…
Девушка поймала его взгляд. Но краснеть, по своему обыкновению, не стала:
— Приятно слышать, ваше высочество… Правда, боюсь, что это ненадолго…
Коэлина перекосило от бешенства:
— Что, опять? Сколько можно!!!
Зара непонимающе нахмурила брови… и отрицательно помотала головой:
— Простите, ваше высочество, я просто неудачно выразилась! Можете не волноваться: очередной смены прислуги пока не ожидается…
— Тогда о чем ты?
Девушка криво усмехнулась, обошла Коэлина, выглянула в коридор, и, сообщив Герко, что его высочество занят и приказал никого не впускать, плотно затворила дверь:
— Вчера вечером леди Оланна посетила лавку мэтра Лаксы. Что интересно, добиралась она до нее пешком! И в платье своей наперсницы…
Коэлин, бывало, и сам передвигался по Свейрену пешком, поэтому не обратил никакого внимания на такое «вопиющее безобразие». И поинтересовался только личностью этого самого Лаксы:
— Кто такой?
- «Самые лучшие приворотные отвары и нужные вам зелья»… - усмехнулась девушка. — «Нужные вам зелья» — это разнообразные яды… Не слышали? Странно… В общем, лавка находится в Дворянской слободе на улице Летних Трав…
— Ну и?
Ходить вокруг да около Зара не стала:
— Она купила две баночки самого дорогого приворотного отвара и притирания для губ из медуницы. Как на мужчин действует медуница, знаете?
Коэлин рванул воротник камзола, вдруг ставший слишком тесным, и прошипел:
— Это… для меня?
— Добиться ее благосклонности дю Меленаксу пока не удалось — леди Оланна усиленно «блюдет свою честь»! А их свадьбу почему-то опять отложили…
Представив себя опоенным и умирающим от вожделения, принц здорово разозлился:
— То есть де Вайзи решила стать королевой?
Зара еле заметно кивнула:
— Похоже, что да…
— С помощью приворотного зелья и медуницы? — зарычал Коэлин. Потом сообразил, что его рык наверняка слышно в коридоре и заставил себя успокоиться: — Что ж, я буду вынужден ее разочаровать…
Следующая мысль заставила его поморщиться: этим вечером он собирался использовать леди Оланну, чтобы скрыть свою отлучку из дворца!
— Мда… А я собирался пригласить ее на ужин…
