одобряет мое замужество!
«А меня интересует другое…» — подало голос мое второе «я». - «Почему он так уверен, что ты не сочтешь эту фразу оскорблением? Ведь ты — девушка, а слово «красота» в его комплименте стоит на последнем месте!»
«Наверное, потому, что он знает Ронни… А я — его жена…» — подумала я. А потом заставила себя ослепительно улыбнуться:
— Спасибо за комплимент! Рада познакомиться…
— Мессир Оттс? По ряду причин моя супруга соблюдает инкогнито, поэтому в присутствии посторонних ее надо называть леди Алиенной…
Комендант Последнего Приюта мгновенно посерьезнел:
— Спасибо за доверие, ваша светлость! Как я понимаю, вы прибыли в Приют, чтобы поработать с Тальмом Давером и его братом?
Ронни утвердительно кивнул.
— Тогда позвольте вас проводить…
…Двигаясь по коридору вслед за мессиром Оттсом, я размышляла о том, что король Вильфорд умеет окружить себя неординарными личностями. Комендант Последнего Приюта, простолюдин, почувствовавший, что дело не терпит отлагательств, с легкостью отступил от вбитых в подсознание правил поведения. И вместо того, чтобы предложить нам пообедать, повел нас в камеру, в которой содержатся интересующие нас личности! А ведь окажись на месте Ронни любой из делирийских дворян, мессира Оттса уже пороли бы его собственные подчиненные!
…Остановившись возле деревянной(!) двери, комендант Последнего Приюта позвенел здоровенной связкой ключей, и, выбрав нужный, вставил его в замочную скважину. Едва заметный скрип, потом щелчок — и дверь распахнулась. Открыв моему взгляду комнату, обставленную не хуже, чем покои для дворян в лучших постоялых дворах Элиреи. Оказавшись внутри, я удивилась еще сильнее: судя по единственному топчану, в ней изначально предполагалось содержать всего одного заключенного!
Пока я оглядывалась по сторонам и пыталась понять, зачем заключенному мебель, подсвечники и зеркала, Жак Оттс успел представить Ронни старшего из интересующих нас братьев:
— Тальм Давер по прозвищу Писака, ваша светлость…
Мужчина, содержащийся в таких «нечеловеческих условиях», был вдвое старше Ронни. И, судя по мимическим складкам и гордой посадке головы, привык к всеобщему уважению. Однако, увидев черно- желтое сюрко, рукояти мечей, торчащие из-за плеч и услышав обращение «ваша светлость», он почему-то дико перепугался: на его лбу и крыльях носа выступили капельки пота, а на виске запульсировала жилка.
— Д-добрый день, ваша светлость! Д-добрый день, леди… Ч-чем могу быть п-полезен?
Мгновенно оценив его состояние, Ронни угрюмо свел брови у переносицы:
— У вас есть жалобы на содержание или отношение?
— Н-нет, ваша светлость!!!
— Вы сомневаетесь в том, что ваше пребывание в этих стенах — лишь следствие заботы о вашей жизни?
— Н-нет, ваша светлость!!!
— Тогда почему вы меня боитесь? Вы — важный свидетель, благодаря которому в ближайшем будущем будет раскрыто серьезнейшее преступление. Значит, вы вправе рассчитывать на благодарность его величества…
— Я п-понимаю, ваша светлость… П-просто в-вы — и т-тут…
— Я не такой страшный, как кажется… — усмехнулся Ронни и сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя стражника с табуретом.
— Куда ставить, ваша светлость? — поинтересовался воин.
— Поближе к топчану… — вместо Ронни ответила я…
…Погрузить Тальма Давера в транс удалось без особого труда — поверив в то, что пытать его никто не собирается, мужчина расслабился. Как физически, так и морально. Причем настолько сильно, что рухнул в состояние небытия еще до того, как я установила с ним полноценную связь. И почти без всякого принуждения начал вспоминать.
А спустя пару минут, отметив слишком четкие формулировки и слишком яркие образы, я поинтересовалась его профессией. И, услышав ответ, расплылась в торжествующей улыбке: он оказался писарем! А, значит, обладал великолепной зрительной памятью. Следовательно, нам оставалось только извлечь из нее нужные воспоминания, а потом суметь ими воспользоваться…
…Описание того, кто упоминал о Снежных Барсах, получилось ярким и очень зримым: не знаю, как Ронни, а я без труда представила себе его лицо, фигуру и даже пластику. Мало того, я наверняка смогла бы его узнать. Даже с учетом того, что в таверне он был в образе.
Почему в образе? Да потому, что шрам, созданный при помощи рыбьего клея, немного, но отличается от настоящего. Волосы, выкрашенные отваром огнецвета, в свете лучин иногда отдают зеленью. А пластику движений и кое-какие привычки изменить на время невозможно.
В общем, последние полчаса работы я убила на то, чтобы избавить описание от всего наносного. И… одновременно старалась понять, каким образом Ронни рассчитывает найти этого человека среди десятков тысяч горожан. Увы, никаких идей в голову не лезло, поэтому, выведя Тальма Давера из транса и погрузив его в обычный сон, я устало потерла глаза и повернулась к мужу:
— Описание — есть… А что дальше? Бегать по постоялым дворам?
Ронни аккуратно положил перо на стол, попытался вытереть заляпанные чернилами пальцы, потом посмотрел на меня и… ехидно улыбнулся:
— Неа! Есть способ получше… Поехали…
Глава 36. Граф Дартэн Ратский
Поворот вправо… Плавное движение рукой от бедра в сторону… Изящный поклон… Короткий шаг… — ладная фигурка королевы Мелисенты легко и непринужденно порхала вокруг своего партнера, вплетая в создаваемый им рисунок танца свои кружева.
Черный костюм мэтра Ласбена… Белоснежное платье ее величества… Желто-золотой пол… Пальцы музыкантов, перебирающие струны… — стоило прищурить глаза и позволить себе раствориться в этом рисунке, как танцевальный зал превращался в колосящееся поле, над которым черный коршун атаковал отбившуюся от клина лебедушку.
Отчаянный рывок влево… скольжение-уход от атаки неутомимого крылатого охотника… и одно из белых крыльев, только что с легкостью разрывавшее небесную синь, вдруг наткнулось на крыло неутомимого охотника — и гордая, чувственная птица, кувыркаясь на лету, устремилась к земле…
Удар вдогонку… За ним еще и еще… Все ускоряющееся падение… А когда до земли осталось всего ничего, из ниши, в которой сидели музыканты, раздался тревожный рокот барабана.
Последний взмах здорового крыла, последняя попытка вернуться в небо — и изломанная фигурка танцовщицы обессиленно опустилась на колени в самом центре зала. А на ее белых «перьях» невесть откуда появились капли крови…
…Алые пятна, возникшие на белом платье, сорвали Дартена с места. Выхватив из ножен меч, он вылетел из-за портьеры… и обескуражено остановился, увидев в руке мэтра Ласбена небольшую кисточку из конского волоса!
Король, заметив его эскападу, недовольно нахмурился, а потом повернулся к жене:
— Великолепно! Дорогая, ты бесподобна! У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение!
— Спасибо… — потемнев от гнева, прошипела королева. И уставилась на Ратского: — Граф Дартэн? Что вы здесь делаете?
— Я искал короля Бадинета, ваше величество!
— Здес-с-сь? — прошипела королева. — В моем танцевальном зале? Вы же знаете, что я не люблю,
