Клавдия. Ты? Это новость!
Полина. Муж дома?
Клавдия. Во флигеле у постояльца.
(Ушла. Полина, медленно перейдя комнату, остановилась у окна около буфета. Её не видно с лестницы. Клавдия вошла, вынимает из буфета чайную посуду.)
Полина. Ты сердита?
Клавдия. Муж… Уксус проклятый. Ох, как вы все надоели мне! Ходят, как ограбленные… На тебя тошно смотреть.
Полина. Мне, Клава, плохо, тяжело мне, грустно…
Клавдия. Всем не весело, а — веселятся!
Полина. Ты думаешь, не улыбнулась бы я? Если б было чему!
Клавдия. Кому, а — не чему.
Полина. Ах, как улыбнулась бы! Всей душой… Господи!
Клавдия (передразнивает). Господи! Ну, и улыбнись какому-нибудь весёлому мужчине.
Полина. Кроме этого — ничего нет для нас?
Клавдия. Кроме — чего? Конечно — нет ничего, кроме мужчины.
Полина. В прятки играть, дрожать от страха?
Клавдия (гневно). И — подрожи! В прятки! Скажите, какая праведная! У меня, матушка, муж двуглазый, да — играю, а тебе — с кривым…
(Наташа и Кемской идут по лестнице, они не видят Полину за буфетом.)
Кемской. Чай — скоро?
Клавдия. Сейчас будет.
Кемской. Почему не в саду?
Клавдия. Можно и в саду. (Ушла в кухню. Оттуда возгласы: «Черви», «Пики», «Две черви», «Трефы».)
Кемской (морщится). Трактир. Не хватает только балалайки и канарейки. Это ужасно. Вообще — ужасно! Мачеха твоя — ни ума, ни души — ничего! Раньше таких женщин не было. Например — твоя мать, — о!.. Ты очень похожа на неё.
Наташа. Да, маркиз, вы говорили мне это пятьсот шестнадцать раз — и я знаю, что моя мать была женщиной, очень похожей на меня. О других её достоинствах вы, маркиз, ничего не говорите…
Кемской. Она была тоже остроумна.
Наташа. Понимаю: ещё раз похожа на меня. А вот зачем вы хотите выдать меня замуж за Глинкина — не понимаю!
Кемской (недовольно). Я же объяснил: будешь дворянкой.
Наташа. Это очень украсит меня? Я всё ещё не нахожу вкуса в дворянстве. Это — всё?
Кемской. Ну, знаешь… надо выходить замуж!.. (Раздражается.) Здесь пахнет этим… швейными машинами, постояльцами, глупостью…
Наташа. Шш… Не буяньте. Идите в сад, кормить комаров. Идите, я вам плед принесу. (Бежит наверх. Кемской идёт в кухню. Полина, стоя у окна, ощипывает с цветка увядшие листья. Наташа сбегает с лестницы, неся плед. Заметила Полину, обняла.)
Наташа. Ты меня любишь?
Полина (прижимаясь к ней). Да. Очень.
Наташа. Почему?
Полина. Об этом не спрашивают.
Наташа. Я обо всём спрашиваю. Ты меня любишь потому, что здесь больше некого любить, — пока. И за то, что ты любишь меня пока, до завтра, мне хочется обидеть тебя.
Полина (гладит её голову). Что с тобой?
Наташа. Ты… плохо действуешь на меня! Ты заставляешь думать о тебе, а я и о себе думать не умею. Тебе никто не нравится, это потому, что ты сама себе не нравишься. Эх ты… (Отошла, остановилась.) Впрочем, я себе тоже не нравлюсь. Я сегодня печальна, как гитара… мне плакать хочется. Не всегда весело жить шутя, — вот до чего меня довели, до каких мыслей. Веселюсь, веселюсь, а может быть, я, как все, тоже невесёлая? А?
Полина. Трудно ты говоришь, — не понимаю…
Наташа (другим тоном). Тебе нравится этот… Стогов?
Полина (резко). Нет.
(Клавдия входит, взяла посуду, ушла, сердито взглянув на Полину.)
Наташа (удивилась, подозрительно). Что это, как ты?..
Полина (тише). Нет.
Наташа (пытливо заглядывая в лицо её). Меня он интригует. Он похож на американского актера… в нём есть что-то, эдакое! (Щёлкает пальцами.) Я хочу пофлиртовать с ним. (Обняла Полину.) Так — не нравится?
Полина (тревожно). Нет, Ната, — право, нет! И не надо флиртовать, не надо, чтоб он тебе нравился!
Наташа. Почему?
Полина (горячее). Не надо — поверь!
Наташа. Почему так загадочно? Поля, у меня два глаза. (Показывает пальцами.) Два! И оба видят, что этот не милостивый государь — твой старый знакомый. Так, да?
Полина (испугалась). Нет! Ты ошибаешься. Нет!
Наташа. А ты — врёшь! (Тихо, пытливо.) Это — он? Да? Тот, твой первый?
Полина (отступая от неё). Не надо спрашивать — не теперь…
(Лузгин вошёл из кухни, беззвучно смеётся, разглядывая золотую монету.)
Наташа. Почему не теперь?
Полина. Шш…
Наташа (заметив Лузгина). Отнеси плед крёстному — он в саду. (Лузгину.) Вы что же, прячетесь от меня, а? Заинтриговали каким-то наследством и — прячетесь…
Лузгин (играя монетой перед её глазами, посмеивается, затем лицо его странно изменяется, он отступает и поёт визгливо из «Демона»). «И будешь ты царицей мир- ра-а…»
Наташа (смеясь). Это — смешно, однако этим не проживёшь! Нет, вы мне скажите: наследница я или нет? (Ефимов мрачно смотрит на них из двери кухни.)
Лузгин. Вы — ангел!
Наташа. Двадцати трёх лет. Ну-с?
Лузгин. Вы — замечательная! И похожи…
Наташа. Нет, не похожа. Довольно! Ни на кого не похожа!
Лузгин (поёт). «И будешь ты царицей…»
Ефимов. Позвольте! А где доказательства?
Наташа. Какие?
