по инициативе Феликса Эдмундовича Дзержинского, при активном содействии и организаторской инициативе его ближайших помощников родилось первое в нашей стране добровольное спортивное общество «Динамо». В состав созданной при нем первой футбольной команды был приглашен Артемьев, Иван Тимофеевич принял это приглашение. Он был очень тепло, с откровенной радостью принят в новом коллективе и единодушно избран капитаном – первым капитаном московского «Динамо».
Многие в ту пору удивлялись такому решению Ивана Тимофеевича, даже обвиняли его: столько сил, энергии, бессонных ночей и трудовых дней, личных сбережений отдать «Пресне» и вдруг уйти из нее?! Люди разводили руками.
Но все это было неожиданным и непонятным лишь для тех, кто плохо знал Ивана Артемьева. В груди этого рязанского мужика по рождению и пресненского мастерового по профессии клокотала кровь искателя, вечная жажда чего-то нового, искреннее желание встретиться с трудностями и побороть их. На «Пресне» был установлен образцовый порядок, родилась образцовая команда. В «Динамо» нужно было начинать все сначала. И Иван Тимофеевич выбрал без колебаний «Динамо».
Я уже писал, что в ту пору он являлся одним из сильнейших полузащитников столицы: был опытен, смел, зорок, умел разгадывать самые хитроумные замыслы соперников и вовремя ликвидировать возникавшие угрозы, умело руководить атакой, дирижируя своими форвардами из глубины. Естественно, что, обладая такими качествами, самозабвенно любя футбол, Артемьев стал для очень многих динамовцев не только товарищем, но и тренером, наставником, воспитателем.
Команда родилась, а играть, по существу, было не в чем. Кто приходил на тренировки в старых сапогах, кто в полуразорванных тапочках, а кто и вовсе босиком. Время было очень тяжелое, достать где-либо нужный инвентарь казалось делом безнадежным. Это, конечно, портило настроение, подрывало дисциплину. Некоторые игроки стали пропускать занятия, хандрили.
И вдруг – пропал капитан. Почти десять дней не появлялся он в клубе. Это, конечно, немедленно повлекло за собой разговоры.
– Сбежал, не выдержал.
– Да станет он менять свою «Пресню» на нас. У них там во всем полный порядок…
Но скептики, маловеры оказались, в конце концов, пристыженными. Иван Тимофеевич пришел на одну из очерёдных тренировок с необычно большим чемоданом.
– Ты что, кругосветное путешествие совершить собрался?
– Сбежал из дому, что ли? – встретили его динамовские остряки.
– Не спешите, ребята, не спешите, – загадочно улыбался капитан и вдруг открыл крышку. Из чемодана посыпались на траву новенькие, пахнущие краской и кожей бутсы – ровно одиннадцать пар.
– Откуда такое богатство? – ахнули все разом.
– Наследство получил от одного индийского князя, – пошутил, в свою очередь, Артемьев. – Только в завещании одно непременное условие: острякам обувь не выдавать. Так что нашей команде тут поживиться будет нечем.
Все засмеялись – шутка пришлась по вкусу. А потом снова посыпались вопросы:
– Скажи, где достал такую прелесть? Пришлось сознаться:
– Нигде я не доставал. Сам сшил. Действительно – сам сшил. Сапожничал ночами – ведь днем приходилось работать на семью.
Через два дня вызвали его в Управление. Кто-то написал письмо, в котором просил оплатить этот труд. Ивана Тимофеевича растрогала такая забота товарищей, но получить деньги наотрез отказался.
– Я ведь от души, товарищи…
– Да без денег нельзя, – уговаривали его. – Мы хотим тебе большой заказ сделать.
– Заказ – другое дело. А для своих ребят я просто так сшил.
Вскоре выписали Артемьеву наряд, и он засел за работу. Зиму, как говорят, «не разгибался». Но к сезону 1924 года все пять команд клуба были обуты «на отлично»!
И 1 мая на собрании команды был зачитан приказ одного из заместителей Ф. Э. Дзержинского, в котором служащему Ивану Тимофеевичу Артемьеву объявлялась благодарность «за исключительную самоотверженность, инициативу и труд, способствующие становлению пролетарского спортивного общества «Динамо».
Когда потребовались средства, сначала у Ивана Тимофеевича возникла мысль возобновить концертную деятельность. Но вот однажды, после очередной тренировки, он шел домой вместе со своим другом и одноклубником Константином Малаховым. Этот человек соединял в себе огромный талант футболиста и дар актера. Его эстрадные программы, песенки, фельетоны пользовались неизменной любовью москвичей.
– Слушай, Казимир, а из вашей братии больше никто не играет в футбол?
– Почему же… Умеют. Да еще такие артисты, что удивишься.
– Казя! А если нам с ними сыграть? «Динамо» – сборная «Рабис» (так сокращенно в то время называли профсоюз работников искусств. –
– Чудесная идея! Давай раскрутим ее…
И раскрутили. На динамовском стадионе в Орлово-Давыдовском переулке при огромном стечении зрителей состоялся необычный матч, о котором до сих пор с доброй улыбкой говорят старожилы. За команду гостей выступали И. Ильинский, работавший в ту пору в театре Мейерхольда и уже успевший завоевать признание зрителей, Г. Ярон, блиставший в Театре оперетты, М. Гаркави, уже тогда считавшийся талантливым конферансье, а также представители МХАТа, цирка, Большого и Камерного театров, Театра сатиры… А среди тех, кто наблюдал за ходом этого «уникального» поединка, была вся театральная Москва, так же, впрочем, как и вся Москва футбольная. Счет матча 3:1.
Единственный гол в ворота динамовцев забил ныне народный артист Советского Союза Игорь Владимирович Ильинский. А два гола из трех, пропущенных Михаилом Гаркави, влетели в ворота гостей после ударов Ивана Артемьева. После состязания мастер экспромта Михаил Гаркави тут же зачитал
