«На этих занятиях ребенок узнает, что настроения вроде тревоги, печали и гнева обрушиваются на вас, не лишая всяческой возможности справиться с ними, и вы вполне способны изменить свое настроение посредством мыслей, — подчеркивает психолог Мартин Селигман, один из разработчиков программы, рассчитанной на двенадцать недель. — Благодаря тому что обсуждение угнетающих мыслей побеждает накапливающееся беспросветное уныние, — добавил Селигман, — оно становится прямым положительным стимулом, превращающимся в привычку».
К тому же эти специальные занятия наполовину уменьшили показатели распространения депрессии — и позволили сохранить их на этом уровне в течение еще двух лет. Через год после окончания этого курса всего 8 процентов участников занятий набрали во время теста на выявление депрессивного синдрома сумму баллов, соответствующую средней или тяжелой степени, в сравнении с 29 процентами детей из группы. А спустя два года примерно у 20 процентов окончивших курс обнаружились некоторые симптомы по крайней мере легкой степени депрессии по сравнению с 44 процентами детей из группы.
Овладение этими навыками управления эмоциями в переходном возрасте может оказаться особенно полезным. Селигман замечает, что «эти дети, по-видимому, лучше справляются с обычными для подростков адовыми муками из-за неприятия. Похоже, они научились этому в решающее с точки зрения риска получить депрессию окно, как раз когда они вступали в пору отрочества. Эти знания с годами, проходящими после того, как они их усвоили, видимо, не только сохраняются, но и мало-помалу упрочиваются, наводя на мысль о том, что дети действительно пользуются ими в повседневной жизни».
Другие специалисты по детской депрессии одобряют новую программу. «Если вы действительно хотите заняться такой психической болезнью, как депрессия, то сначала вам придется кое-что сделать, прежде чем дети заболеют, — прокомментировала это Ковач. — Настоящее решение заключается в психологической прививке».
Нарушение питания
В конце 1960-х годов, в бытность мою аспирантом на факультете клинической психологии, я знал двух женщин, у которых было явно нарушено питание, но понял я это лишь спустя много лет. С одной из них, блестяще учившейся в аспирантуре на математическом факультете Гарвардского университета, я впоследствии долго поддерживал дружеские отношения, другая работала библиотекарем в Массачусетском технологическом институте. Математичка, хотя и худая как скелет, никак не могла заставить себя как следует поесть и говорила, что пища вызывает у нее отвращение. Библиотекарша, несмотря на пышную фигуру, была помешана на мороженом, обожала морковный пирог Сары Ли и другие десерты. Не в силах остановиться, она объедалась чем-нибудь сладким и тогда, как она однажды мне призналась с некоторой долей смущения, тайком ото всех уходила в туалет и там искусственно вызывала у себя рвоту. Сейчас я поставил бы им такой диагноз: у математички — нервная анорексия (отсутствие аппетита на нервной почве), а у библиотекарши — булимия (резко усиленное чувство голода).
В то время не ставили таких диагнозов, и только в последние годы клиницисты начинают более определенно высказываться по этому поводу. Еще в 1969 году Хильда Брух, одна из зачинателей этого направления в науке, опубликовала очень интересную статью о нарушениях питания. Брух, не в состоянии понять женщин, которые голодовками доводили себя до смерти, высказала предположение, что одна из причин заключается в их неспособности точно понять и надлежащим образом отреагировать на потребности своего организма, и в первую очередь, конечно, на чувство голода. С тех пор вышло невероятное количество медицинских книг о нарушениях питания, в которых обсуждается множество разных гипотез об их причинах, начиная с девушек все более юного возраста, ощущающих необходимость соответствовать недостижимо высоким стандартам женской красоты, и кончая придирчивыми мамашами, опутывающими своих дочерей прочной сетью вины и упреков.
Большинство этих гипотез страдает одним большим недостатком: все они построены на основе обобщений данных наблюдений, проведенных во время лечения. Однако с научной точки зрения гораздо лучше было бы провести многолетние исследования больших групп людей, чтобы посмотреть, кто из них со временем столкнется с данной проблемой. Такого рода исследование дает возможность провести четкое сравнение, которое даст однозначный ответ, к примеру, на такой вопрос: создают ли строгие родители у девушки предрасположенность к нарушениям питания? Кроме того, можно будет определить комплекс условий, ведущих к возникновению этой проблемы, и выделить их из группы тех условий, которые могут показаться причиной, но в действительности сопутствуют людям без нарушений питания так же часто, как и тем, кто обращается за помощью к врачам.
Но когда такое исследование было наконец проведено с участием более девятисот учениц седьмого —десятого классов, полученные данные подтвердили, что недостатки в управлении эмоциями — особенно неумение разбираться в своих душевных переживаниях и держать их под контролем — являются основными из всех факторов, способствующих нарушениям питания. Как раз к десятому классу у шестидесяти одной девочки в этой богатой средней школе в пригороде Миннеаполиса обнаружились серьезные признаки анорексии или булимии. Чем более усугублялась проблема с питанием, тем острее девочки реагировали на неудачи, трудности и мелкие неприятности сильными негативными переживаниями, которые они никак не могли умерить, и тем меньше они понимали, что именно они чувствуют. И когда к этим двум потокам переживаний прибавлялось крайнее недовольство своим телом, результатом становилась анорексия или булимия. Чрезмерно требовательные родители, как показало исследование, не играли особой роли в нарушениях питания. (По мнению Брух, теории, основанные на ретроспективном подходе к предмету, вряд ли можно считать вполне достоверными, поскольку родители, к примеру, иногда начинают жестко контролировать свою дочь уже
Напротив, причинная цепь, обнаруженная в ходе этого перспективного исследования, начиналась с впечатлений, обрушивающихся на взрослеющих юных девушек в обществе, озабоченном достижением неестественной худобы как символа женской красоты. Задолго до отрочества девочки уже испытывают смущение из-за своего веса. Одна шестилетняя кроха в ответ на предложение матери пойти поплавать ударилась в слезы и заявила, что в купальном костюме выглядит толстой. На самом деле, по словам педиатра, рассказавшего эту историю, у нее был совершенно нормальный для ее роста вес. При обследовании 271 представительницы младшего подросткового возраста половина девочек считали себя слишком толстыми, хотя подавляющее большинство из них имело нормальный вес. Но исследование в Миннеаполисе показало, что самого по себе избыточного веса недостаточно для объяснения, почему у некоторых девушек продолжают обнаруживаться нарушения питания.
Некоторые тучные люди не устанавливают разницу между состоянием испуга, гнева и голода и поэтому соединяют все эти ощущения воедино, как означающие голод, что заставляет их объедаться всякий раз, когда они расстраиваются. По-видимому, нечто подобное происходит и с этими девочками. Глория Леон, психолог из Университета штата Миннесота, занимавшаяся исследованием юных девушек и нарушений питания, заметила, что эти девушки «плохо разбирались в своих ощущениях и сигналах, подаваемых организмом; это и был самый мощный из всех предсказатель того, что в ближайшие два года у них обнаружится нарушение питания. Большинство детей научаются распознавать свои ощущения, определять, когда им скучно, они сердятся, подавлены или голодны, — это самая основная часть эмоционального научения. Но эти девушки испытывали трудности с проведением различий между своими самыми главными чувствами. Возможно, у них возникают проблемы с бойфрендом, и они не знают наверняка, что именно они испытывают: гнев, тревогу или подавленность, — они просто переживают рассеянную эмоциональную бурю, потому что не знают, как с ней эффективно справляться. Вместо этого они приучаются улучшать свое самочувствие с помощью еды; это может превратиться в прочно укоренившуюся эмоциональную привычку».
Но когда привычка успокаивать себя таким способом взаимодействует с давлением мысли о том, что они должны оставаться худыми, открывается прямая дорога к развитию нарушений питания. «Вначале у нее может начаться полный разгул с едой, — рассказывает Леон. — Но чтобы оставаться худой, она прибегает к
