считал, что его время стоит дорого. Тогда зачем он едет сейчас через весь город? Что за причина появилась?
Честно говоря, он не мог ответить себе на этот вопрос.
Он проскочил на желтый цвет по Двадцать пятой улице через Мэйн-стрит. Ну вот, теперь он, парень из Ист-Сайда, в Вест-Сайде, на незнакомой для него территории, где много парков, садов… Так, еще что? Вместо доберманов — пудели. Девушки здесь красивее. Или, во всяком случае, одеты получше. Слышал он про этих вест-сайдских девчонок. Дают всем подряд и без всякого удовольствия.
На Оук-стрит он остановился у светофора и вытащил чековую книжку Нэнси Краун. Пойнт-Грей-роуд. Где это может быть, черт побери? Три тысячи шестисотый квартал. Еще ехать и ехать. Он ждал зеленого света, нажимая на педаль газа, чтобы не заглох мотор. Сбоку встал полицейский патрульный автомобиль. Билли откинулся на сиденье и уставился прямо перед собой. Спокойно. Надо выглядеть и действовать спокойно. Ну и что, если они остановят и захотят заглянуть в багажник? У него там столько приемников, что он может слушать с десяток передач разом. Подумаешь! В его возрасте он еще не несет полной уголовной ответственности. Что они могут? Посадят? Так он выйдет из тюрьмы, и глазом не успев моргнуть.
Зеленый свет. Полицейская, подрезав «пинто», резко повернула направо. Билли пришлось ударить по тормозам, чтобы избежать столкновения. Сине-белая мигалка пронеслась мимо и полетела дальше по Оук- стрит. Вот ковбои! Прямо как Гаррет, все время куда-то спешат эти полицейские, а на самом деле никуда им по-настоящему не надо. Разве что на свиданку к какой-нибудь толстушке?
На пересечении Бродвея и Арбитус Билли остановился на заправке «Шеврон», залил в «пинто» на десять долларов бензина и протер лобовое стекло. Парень, работающий на станции, с длинными, зачесанными назад черными волосами и с прыщавым подбородком, был таким здоровенным, что пытаться его ограбить вряд ли стоило. Билли спросил его, как проехать на Пойнт-Грей-роуд, и понял, что совсем заблудился. За доллар двадцать пять он купил у него карту города.
Дом три тысячи шестьсот восемьдесят два на Пойнт-Грей-роуд было отыскать легко: адрес ярко- розовыми неоновыми буквами был написан на зеленоватой стеклянной крыше гаража.
Стеклянный гараж! Куда он суется? В какую передрягу рискует попасть?
Билли поста.вил «пинто» в боковом проулке недалеко от дома Нэнси Краун. Было полчетвертого, и до рассвета времени еще оставалось достаточно. Убедившись, что улица пуста, Билли запер «пинто» и неторопливо пошел к дому.
Дом, обнесенный вечнозеленой живой изгородью, за которой скрывался еще и звукопоглощающий бетонный забор высотой почти в человеческий рост, стоял довольно далеко от проезжей части.
Гараж находился слева от дома. Его стены были из бетонных блоков, выкрашенных в сизо-серый цвет, а наклонная крыша — из зеленого непробиваемого стекла — крепилась к металлическим стропилам. Двери были из того же зеленоватого стекла. Внутри ярко сияли штук десять, если не больше, длинных неоновых ламп, подвешенных на металлических трубках. Бледно-зеленый неоновый свет заливал все пространство перед домом, и Билли казалось, что он попал в подводное царство. Никогда в жизни он не видел ничего подобного и глазел на это великолепие — эдакая деревенщина, впервые попавшая в большой город. Он был самолюбив, и это ощущение его разозлило.
В гараже стояли две машины: бронзового цвета «мерседес» и блестящий черный «БМВ»-кабриолет Нэнси. На «мерседесе» выпендрежная надпись «Его игрушка». Третья машина, — «Ее игрушка» — еще один бронзовый «мерс» той же модели и того же года выпуска, — была небрежно припаркована прямо на дорожке.
Передний двор — там, где жил Билли, о таком и не слыхивали — был выложен розовым клинкером[7]. В огромных глиняных горшках росли красиво подсвеченные деревца и кустики.
Дом, невысокий, современный, обшитый мореным деревом, смотрел на него маленькими окнами в алюминиевых рамах, и Билли подумал, что внутри, должно быть, темновато, да и мало их, этих окошек. Странно: будто машинам надо видеть, что делается на улице, а людям это вовсе ни к чему. А может, все совсем не так? Может, владея такими шикарными машинами, хочется выставить их на всеобщее обозрение — пусть завидуют! Самому же, как известно, выставляться нет никакого смысла, лучше поостеречься там, за этими окошками! Билли пожал плечами — их проблемы, все равно ничего не поймешь.
Входная дверь вставлена в некое подобие алькова, метров семь в ширину, а перед ней еще кованая двустворчатая калитка. Света от прожекторов было столько, что хоть книжку читай. Только вот Билли не сообразил ее захватить.
В маленьком окошке справа от двери шторы были задернуты, и он увидел в нем только свое отражение.
Обойдя дом по бетонной дорожке, он заметил, что сбоку нет ни одного окна. И в соседнем доме — тоже. С ума сойти! Он стоит на открытом месте, освещенный прожекторами, а его все равно никто не видит, потому что нет окон. И с улицы его не видно — мешает бетонный забор.
С задней стороны дом казался гораздо больше. Билли коснулся ладонью деревянной обшивки стены и почувствовал какую-то вибрацию, как будто дыхание — не дом, а уснувший зверь!
Билли пошел дальше. Что-то странное там, впереди. Прямо как в фильмах Стивена Спилберга: бледный туман, легкие клубы пара, пляшущие в воздухе огоньки. Его глаза привыкли к темноте, и он понял, что это бассейн. Черт побери, да еще и с подогревом! Огоньки — это отражение подсветки в стеклянном бордюре вокруг бассейна. А вдали, насколько он мог видеть, не было ничего, только чернильная тьма, в которой поблескивали крохотные тусклые искорки. Это был океан. Господи Боже! Мозг Билли лихорадочно заработал. Сколько же надо денег, чтобы купить такой дом на побережье! Да еще и кусок самого берега! И стеклянный гараж, и «мерседесы», и огромный «БМВ» с откидывающимся верхом, и Бог знает что там у них еще есть. Это же миллионы! А он ее порастряс на восемнадцать долларов и горсть мелочи. Билли отвернулся от дома, ссутулился и закурил сигарету. Потом он прошел мимо бассейна — площадка метров в пятнадцать была выложена подогреваемой снизу плиткой — и встал у стеклянной ограды на самом краю. Справа от него сияли огни города. Он, глубоко затянувшись, медленно выдохнул дым и посмотрел вниз.
У него засосало под ложечкой. Метрах в двадцати — двадцати пяти под ним был океан, а он стоял, оказывается, на отвесной скале.
Билли боялся высоты. Чувствуя, что у него подкашиваются колени, он отошел подальше и сел на корточки, стараясь восстановить дыхание.
Дом был трехэтажный, на каждом этаже балконы с белой специальной мебелью. За исключением бетонных столбов и балок, вся задняя часть дома была из листового стекла.
Он видел как на ладони весь первый этаж, половину второго и большую часть третьего: шторы не были задернуты. И — ни звука.
Если бы не три машины, стоящие во дворе, он решил бы, что хозяев нет дома. Почти четыре утра, а свет горит, как черт знает что… Может быть, что-то случилось? Вдруг у нее испортилась газовая плита, и она лежит полуживая на полу? Может, она умирает…
Билли представил себя в роли спасателя. Вот он хватает один из железных стульев, что стоят вокруг бассейна, разбивает стекло и бросается в дом. Она лежит на полу. Юбка у нее задралась до самых бедер. Да, именно так. Он швырнул окурок через стеклянную ограду — в океан.
Может быть, она там одна? Ее муж, конечно, очень богатый парень. Возможно, ему приходится много работать, разъезжать. И сейчас он где-нибудь в Торонто, или в Нью-Йорке, или в Гонконге. А ей страшно одной. Билли поднялся и, обойдя вокруг бассейна, сел на стул с плетеным сиденьем. Металлический каркас был очень холодным, но стул оказался удобным, а от бассейна исходило тепло. Он закурил еще одну сигарету и, вытянув ноги, стал размышлять, что ему делать.
Конечно, в доме есть сигнализация.
Не внешняя — здесь полно всяких птиц, еноты бегают, — а внутри наверняка что-то есть, хитрое, дорогое, последней модели. Детекторы движения. Инфракрасное излучение. Возможно, прямая линия со службой безопасности. Обо всем этом дерьме Билли знал от одного парня, который грабил дома, да и что-то видел по телевизору. А вот как уберечься от всех этих ловушек, он понятия не имел.
Рассмотреть дом получше — вот что он должен сделать и все-таки найти способ войти в дом и благополучно выйти.
Особенно привлекал его третий этаж — там спальни.
