Парень покачал головой. Фрэнк сказал:
— Дерьмовые твои дела, потому что это значит — хочешь ты того или не хочешь, — что у тебя и украсть-то нечего.
И пошел прочь. Парень спросил, как выключить мотор. Фрэнк не ответил.
В отеле он поднялся в свой номер, вымыл руки, развалился на колоссальной кровати и стал глядеть в телевизор, стараясь не думать о секретаршах — любительницах йогурта и о том, как они задирали юбки, подставляя ноги солнцу. Через некоторое время он задремал. Когда проснулся, шел седьмой час. Выбился из нормального распорядка. После Лос-Анджелеса? Вряд ли, полет продолжался всего три часа, да и оба города находились в одном часовом поясе. Фрэнк разделся, принял душ, побрился, высушил волосы и оделся: коричневые брюки, рубашка с узором из палых листьев, галстук цвета ржавчины. Можно было подумать, что он зарабатывает на жизнь, читая лекции в школе искусств, а не выколачивая из людей обещание заплатить должок — и поживее. Он проверил, на месте ли бумажник и расческа, и спустился на лифте в бар.
За пианино сидела толстуха с голубыми волосами. Она довольно сносно пела песенки Билли Холидей, особенно если учесть, что эти дамы никогда и рядом-то не стояли. Фрэнк облокотился на стойку и заказал «Поли Герл». Бармена, который смешивал ему одиннадцатичасовый мартини, не было. Теперешний, вечерняя смена, был выше ростом и представительнее, в черных узких брюках, белоснежной рубашке и красных подтяжках; надо всем этим красовалась красная же бабочка, оставшаяся, вероятно, с Рождества. На золотистом пластмассовом прямоугольничке, пришпиленном к рубашке, черными буквами было выведено его имя — Джерри. Судя по движениям, он страдал радикулитом. Блестящие черные волосы были зализаны назад, и ворот рубашки слегка пожелтел от дряни, которой он их смазал. Левый глаз закрывала черная повязка, и он хромал.
Но и одного глаза Джерри было достаточно, чтобы понять: терпение Фрэнка лучше не испытывать.
Пиво не заставило себя ждать. Фрэнк запрокинул бутылку и деликатно глотнул.
Джерри принялся драить стойку, выписывая стремительные круги маленькой белой салфеткой. Центробежная сила быстро отнесла его на безопасное расстояние.
Фрэнк поднес к носу бутылку. Слегка повысив голос, спросил:
— «Роллинг Рок» есть, Джерри?
— Простите.
— Почему нет?
Бармен пожал плечами. Табличка с именем блеснула на свету.
— Вероятно, недостаточный спрос.
Фрэнк сказал:
— Пойди-ка сюда на минутку.
Джерри нехотя приблизился. Да, малый явно хромает.
— Порошка достанешь, Джерри?
Бармен отшатнулся.
— Кто вам сказал?
— Никто. Я просто спрашиваю. — Фрэнк улыбнулся. У него была хорошая улыбка, зубы словно сахар. — С виду ты толковый, можешь помочь.
— Я могу помочь, если вы испытываете жажду. У вас другие проблемы, тут я бессилен.
— Пакетик размером с ноготь, — сказал Фрэнк. — На пару затяжек. — Он улыбнулся. — Я что, у тебя грузовик кокаина прошу? Ну ладно, не дури.
Джерри оглядел бар.
Фрэнк раскрыл бумажник, показал права, выписанные на имя ньюйоркца Бобби Костелло. Бармен мельком взглянул на права и уставился на толстую пачку денег.
— Сейчас дежурит один портье… Зовут Роджер. Коротышка, лет за пятьдесят. На голове седой ежик…
Фрэнк бросил на стойку две двадцатки.
Джерри покачал головой.
— Нет, спасибо. Деньги возьмет Роджер, не я.
— За пиво.
— Пиво за счет отеля.
Фрэнк пожал плечами, сунул деньги обратно в бумажник. Вышел в холл и сказал служащему в окошке, что хочет поговорить с Роджером. Налево от окошка пыхтел маленький паровозик в стеклянном футляре. Чудо техники, подумал Фрэнк. Он рассматривал отражающегося в стекле Роджера, который, неслышно ступая, подходил сзади. Фрэнк считал, что по тому, как человек держится, как ходит, о нем многое можно сказать. Он развернулся, когда Роджер протянул руку, чтобы тронуть его за плечо. Тот вздрогнул от неожиданности, однако быстро овладел собой.
— Чем могу служить, сэр?
На нем был аккуратный серый костюм с темно-синим кантом без всякого золотого галуна. Глаза карие. Спрашивая, он отступал назад, чтобы оказаться вне досягаемости Фрэнкова кулака. И теперь ждал, свесив по бокам мягкие ручки. Фрэнк улыбнулся. У Роджера хватило соображения не улыбнуться в ответ.
Фрэнк сказал:
— Я говорил с Джерри, там, в баре. Он полагает, что ты можешь мне помочь.
— Друг Джерри — мой друг. Вы живете в отеле?
Фрэнк кивнул.
Роджер сказал:
— Тогда, если вы назовете номер комнаты, она поднимется прямо к вам.
Фрэнк стряхнул пепел на ковер, выпустил дым из ноздрей.
— Мне не нужна женщина. — Фрэнк поднял руки, словно для обыска. — Стукни меня.
— Простите?
— В живот. Ну, не тяни.
Роджер окинул просторный холл быстрым взглядом. Затем легонько ткнул Фрэнка.
— Нет, по-настоящему.
Роджер спросил:
— Мне за это заплатят? — и вдруг врезал правой наотмашь.
На звук удара удивленно обернулся коридорный. Роджер баюкал свою руку, Фрэнк улыбался, не выпуская сигареты из зубов.
— Боже! — Роджер пососал костяшки пальцев, осторожно повертел кистью.
— Я весь такой, — сказал Фрэнк. — Твердый, как скала. А ты вообразил, я из тех, кто готов платить за такие штучки, да?
— Некоторые людишки такие дела выделывают, что, будь они хоть Кэри Грант и Мел Гибсон вместе взятые, все равно очень больно, зато и обойдется недешево.
Фрэнк наморщил широкий лоб.
— Какие дела?
— Не важно. Ну, а если не девочка, то что вам нужно?
— Наркотики, — ответил Фрэнк.
— Кокаин? Щепотку могу подбросить, но ничего серьезного. Разве что граммульку-другую. Впрочем, если хотите, дам вам номерочек, свяжу с нужными людьми.
— Пара затяжек — все, что мне нужно, — сказал Фрэнк. С его точки зрения, увлекающиеся наркотиками по-настоящему — люди несерьезные.
— Получите четверть унции.
Роджер согнул ногу, и Фрэнк готов был предположить, что тот сейчас расстегнет молнию и помочится прямо на кресло. Но Роджер лишь потер башмак о брючину и полюбовался блеском.
Фрэнк сказал:
— Годится.
— Сотня с доставкой в номер. Прибудет скорее, чем пицца от «Домино».
