нападающих. Те застыли, впитывая свечение, а затем снова двинулись вперед.
– Они стали быстрее! – закричала Токасия. – Ты добавил им силы.
– Ладно, бежим, – сказал Урза.
Мишра поднял было свой камень, но Урза ударил брата по руке.
– Мы попробовали, это не сработало. Как бы не стало хуже. – Он ринулся за Токасией, Мишра помчался за ним.
Ступени, по которым они спускались, казались теперь утесами, на которые едва можно было вскарабкаться. Токасия чувствовала, как ее мускулы устают все больше, ноги сделались как каменные. Токасия оперлась на плечо Урзы. Су-чи преодолевали ступени медленнее, но зато за каждый шаг поднимались сразу на две. Кроме того, беглецы знали – машины не устают.
Токасия обернулась. Су-чи догоняли их.
Добравшись до вершины лестницы, Мишра остановился, пытаясь перевести дух. Урза выглядел не лучше, а Токасия чувствовала, что еще немного, и она упадет.
– Надо… найти что-нибудь… и столкнуть вниз. Перекрыть им… дорогу, – прохрипел Урза.
Мишра снова поднял свой камень. Урза через силу покачал головой.
– Не работает. Делает их… сильнее. Пытался.
Задыхающийся Мишра выпалил в ответ:
– Ты пытался… твоим… камнем. Дай мне попробовать… мой.
Урза закричал, надеясь остановить его, но младший брат опередил его. Он поднял камень перед собой, и зеленые лучи залили ступени. Они были не прямые, как красные лучи камня Урзы, а изогнутые.
Зеленая волна накрыла переднего су-чи в тот миг, когда он заносил ногу для очередного шага. Машина, еще мгновение назад сильная и крепкая, осела, словно ее лишили источника энергии, и наклонилась назад. Та, что шла позади, была захвачена врасплох и поскользнулась, обрушив в падении еще две другие Три металлических человека скатились на несколько ступеней вниз, и один из них остался лежать без движения. Двое других снова поднялись и продолжили погоню.
– Их не остановишь, – выдохнул Урза. – Я же говорил.
– Я их замедлил, – огрызнулся Мишра.
– После подеретесь, – рявкнула Токасия, держась за грудь. – А сейчас бежим.
Все тело Токасии горело от боли, пока они летели назад по коридорам. Боковых проходов не было, поэтому у них не было возможности спрятаться. Хрустальные панели на потолке горели ярким светом, Токасия подумала, что это часть старинной транской охранной системы. Когда в пещеры приходили непрошеные гости и включали машины, загорался свет, и стражи су-чи пробуждались ото сна.
Токасия обратила внимание на скрытые в нишах другие транские машины. Они тоже пытались ожить и напасть на исследователей, но века, прошедшие с тех времен, когда их здесь установили, взяли свое. Из одной ниши поднялась в немом протесте металлическая рука, из другой на них зашипела волчья голова из темно-синего металла, из третьей выскочила нижняя часть туловища су-чи с коленями, повернутыми назад. Урза заслонил собой Токасию, а Мишра поднял свой камень. Из него вырвался желтовато-зеленый луч, и машина без головы взорвалась. Во все стороны полетели металлические детали, и беглецы помчались вперед к выходу. Токасия с сожалением подумала, что у них нет времени изучить разрушенную машину более внимательно.
Преследовавшие их су-чи пропали из виду, но ученая хорошо слышала грохот их шагов, шум шестерен у них в груди и лязг суставов. В конце коридора снова затеплился свет – на этот раз свет солнца. Значит, они добрались до выхода, они спасены.
Бежавший впереди всех Урза встал посреди коридора и расставил руки, поймав и Токасию, и Мишру, который тихо выругался. Старший брат повернулся и указал на выход из пещеры.
По песку двигалась тень. Их поджидали.
Токасия села на пол спиной к выходу, наблюдая, не появятся ли су-чи, а братья прокрались вперед. Прямо над входом сидела птица рух, словно сова, которая ждет, когда из норы выскочит мышь. Урза выругался.
– Дай мне попробовать, – сказал Мишра, вынимая из кармана камень. На этот раз Урза не стал возражать.
Мишра прислонился к стене и сделал шаг вперед, чтобы точнее попасть лучом из своего камня в хищницу. Урза стоял у него за спиной. Мишра поднял камень вверх, и зеленоватая дуга, видимая даже при дневном свете, устремилась к птице. Та издала ужасный крик, поднялась в воздух, но отлетела лишь на сотню ярдов, до большого каменистого уступа, где снова приземлилась. Зеленые лучи следовали за ней, но не причиняли особого ущерба.
– Падай! Да падай же! – бормотал Мишра сквозь сжатые зубы.
– Ты ее ослабил, – сказал Урза, – но эта птица слишком большая, слишком крепкая. Она не упадет.
– У нас гости, – коротко сказала Токасия. Из глубины пещеры донесся лязг ног приближающихся су- чи.
– Между пустыней и глубоким соленым морем, – произнес Мишра старинную фалладжийскую поговорку.
Урза кинул взгляд на останки металлического паука у подножия горы.
– Мишра, Токасия, бегите к орнитоптеру. Не останавливайтесь, пока не доберетесь туда.
– Но птица рух… – начал Мишра.
– Предоставь ее мне, – сказал Урза и вышел на солнечный свет.
